«До сих пор наши дальние разъезды не переходили Окс. Пришел срок менять привычки».
Впору было рвать на макушке волосы, но что толку? Сам виноват, напросился.
«Вы, Сартак-муло, самый опытный разведчик. Никому другому я не могу доверить экспедицию за Сарт».
«За Сарт?»
«Далеко на восток углубляться не стоит. Оглядитесь и возвращайтесь обратно».
Вот спасибо.
«Как вернетесь, получите от меня шатер. Знаете, тот, что я привез из Агнипура. Со всем убранством. Уверен, он понравится вашей жене. Да еще стадо овец в придачу».
Очень нужен Сартаку шатер! А баранов и своих хватает. И как он только так повелся, как он мог позволить окрутить себя? У этого молокососа, надо признать, был дар проникать в чужую голову и внедрять туда свои собственные мысли, а ты перечить не смей. И вправду, откуда-то снизу, из утробы, как пар всходит непроизвольное желание во всем угождать, потворствовать юнцу. Он, значит, насупится, бурчит себе под нос, а ты, развесив уши, киваешь головой и соглашаешься со всем, что он болтает. Будто зачарованный.
Вот так и получилось, что Сартак взял сотню испытанных парней и отправился к черту на рога. Прошелся по полынным степям до Окса. Одолел солончаки в междуречье. А за Сартом наткнулся на орду сарматов. Во как.
Чего-то такого Сартак ожидал с самого начала. Чего-то невероятного. Но увидеть сарматов в низовьях Сарта? Такое в голове не укладывалось. Хотя его предупреждали.
Еще до переправы в каждом становище, какое бы ни повстречалось, люди высказывали озабоченность, жаловались: тревожно как-то стало. Но что их тревожит, объяснить не могли. Слухи, говорили, недобрые доходят с востока. «Какие слухи?» — «Поговаривают, что в степях за Соленым Озером целыми родами снимаются с мест и уходят на запад». Сартак был очень зол из-за того, что уступил мальчишке, поэтому не желал слушать и этих болтунов. «Какими родами?» А люди отвечали: «Мы не знаем. Но может быть, и нам пора?» В общем, мололи чепуху, как привыкли делать, чем только злили бедного Сартака.
Но после переправы, а особенно на подходе к Сарту, люди, что встречались, стали называть имена переселенцев. Варги, туры, анты, мол, все они уходят на запад. «С чего бы?» — вопрошал Сартак, у которого настроение портилось по мере того, как он отдалялся от границы. «Такие слухи», — отвечали люди. То, что глупые пастухи верят слухам, не удивительно. Эти олухи всегда готовы повторять всякий вздор. Уходят, видите ли, люди на запад. Но разве их туда звали, разве там для них приготовлено место? Нет. На западе свободных пастбищ не имеется. Там испокон веков пасут свои стада вайнахи и касоги. А еще дальше за Атолом обитают франы и саки, и очень сомнительно, что они ждут к себе гостей. В Великой Степи от кряжей Драконьей Гряды до берегов Тана, что впадает в Понт, свободных земель нет! И каждый народ стережет свои границы. Случаются, конечно же, захваты, еще чаще случаются потравы, но чтобы народы скопом оставляли свои земли в поисках лучших, такого не бывало. Границы в Массагето очерчены давным-давно, и давным-давно установлен незыблемый порядок. «А может, их чужаки погнали?» — допытывались глупцы. Сартаку хотелось изрубить олухов на части. «Варги и туры соседствуют с сарматами. А сарматы злой народ». — «Но зачем сарматам земли варгов? — восклицал на пределе терпения Сартак. — Какой дурак позарится на Соленое Озеро? Вы что, не знаете, какие у сарматов пастбища? Там у Драконьей гряды такие пастбища, что вам и не снились». На это люди пожимали плечами. А что им оставалось делать? Что остается делать дурням, когда они беседуют с умным человеком?
