— Годится, — после чего продолжил разглагольствовать. — Пешачи могут становиться крохотными, меньше, чем букашка, могут делаться совсем невидимыми, когда на них идет охота. Но гной выдает их присутствие. Мы выгоняем испражнения демонов, но сами они остаются в теле. И водой их не смыть, — сказал колдун и полил из миски на раны, от чего у Жамбо по телу прошла судорога.
— И то, что от огня не изгонит мелких демонов, — сообщил колдун. — Но мы все равно присыплем. Пепел горек, и он испортит вкус мяса для пешачи.
Девчушка в ответ на эти слова вернулась к костру и набрала из него пригоршню пепла.
Колдун, получив то, чего желал, как и обещал, присыпал. Да еще втер в раны.
Пот выступил на лбу у Жамбо, молния, вспыхнувшая в голове, изнутри ослепила глаза, а рот наполнился крошками — от зубов или от разгрызанной кости.
— Но есть одно средство, которое способно изгнать пешачи. Я ее называю драконьей мазью.
Девчушка порылась в котомке колдуна и извлекла глиняный горшочек, сняла крышку, и воздух тут же наполнился пряным запахом крапивы.
— В ней суть огня, — сказал колдун, приняв горшочек, — драконьего. Мазь жжет, и чем сильнее, тем лучше для больного.
Колдун зачерпнул из горшочка и обмазал снадобьем раны.
Если бы на них полили расплавленным свинцом, и тогда бы не было так мучительно больно. Жамбо захотелось лягнуть колдуна. Но сил на это не осталось. Все они ушли на то, чтобы сдержать вырывающийся из легких вопль.
Когда колдун стал накладывать повязки, к нему подошел мужчина — по виду старший над людьми аила, — и сказал со всем почтением:
— Гуру, напрасно ты так стараешься. Если хидань помрет, никто горевать не будет.
— Я буду.
Жамбо заморгал, чтобы вернуть зрению ясность — очень захотелось увидеть того, кто это сказал. Все смотрели на девчушку, а предводитель аила всем своим видом выражал удивление.
— С чего бы?
— Я хочу стать хиданю женой.
«Кто? Чумазая?»
— Хидань нам враг, — напомнил предводитель.
— Пусть.
Верзила, все еще восседающий на Жамбо, тонко захихикал.
— Зачем он тебе?
— Хидань не заплакал, — объяснила чумазая и шмыгнула носом.
— Что?
— Гуру ковырял в его ногах, а он не проронил ни звука. Легко ли это?
Верзила снова прыснул дурацким смешком.
— Ты бы смог так, хогн?
Хогн почесал затылок, но не ответил. А верзила перестал хихикать.
— Чего расселся? — чумазая пихнула здоровенного дурачка в спину и повелела. — Вставай уже.
Дурачок поднялся и попятился от Жамбо. Все это выглядело так глупо, что Жамбо непременно бы рассмеялся, если бы у него на то остались силы. А так он только вздохнул и сказал про себя: «Малявка всеми верховодит. Забавно это».
