— Есть вариант получше, — сообщил он другу, — можно поставить на меня.
Тот, кажется, его не понял.
— У тебя, как у завсегдатая, должен быть персональный лот?
— О чем ты?
— Выставь меня от своего имени, вот о чем.
Кай удивился:
— Зачем? Хочешь поразмяться? Или…
— С отцом я потерпел полное фиаско, — признался Марк.
Кай посмотрел на друга с сочувствием.
— Так я предупреждал, — напомнил Кай, — с Титом Крассом такое не проходит. Но ты не расстраивайся, —он попытался всем своим видом выразить сочувствие, — не принимай близко к сердцу. Отцы в большинстве своем все такие: щедро дают наставления и скупятся на деньги.
Марк нетерпеливо отмахнулся.
— Мои пот-кровь, твои деньги, — предложил он условия сделки. — Выигрыш делим пополам.
— Мне и четверти будет довольно, — проявил бескорыстие Кай. — Только выступать против Зарина не советую. Он в ударе. Ты пострадаешь, а я потеряю деньги.
— Так по рукам?
— Во славу богов и героев!
Компаньоны скрепили договор рукопожатием. И разошлись: Кай — оформлять лот, а Марк — готовиться к схватке.
В бойцовской, куда спустился Марк, чтобы снарядиться, молодого нобиля встретил сухопарый здоровяк с лицом цвета оливы.
— Марк Красс, — воскликнул здоровяк, проявляя неподдельную радость. — Собственной персоной!
У здоровяка от левой брови по верхнему веку и до уха багровым рубцом был прочерчен шрам, который придавал лицу необыкновенно зловещее выражение. Самым неприятным на этом лице был пугающе въедливый прищур увечного глаза.
— Чем порадуешь, дружище? — проговорил здоровяк, по-детски картавя слова, и широко развел руки. — По делу или просто так?
Марк шагнул ему навстречу и позволил заключить себя в объятья.
— По делу, по делу, — пробурчал Марк, прижатый к мускулистой груди приятеля. — Мне нужна экипировка.
— Зачем это? — здоровяк перестал обниматься и всем своим видом выразил удивление.
— Я выступаю сегодня.
— Во как? — шрам дернулся, и изуродованные левый глаз приоткрылись шире. — Решил подурачиться, или другая беда стряслась?
— Потребовались деньги.
Здоровяк аж причмокнул от удовольствия.
— Вот дела! Нет, конечно, свободные граждане среди нас давно не редкость, но чтобы бились нобили республики, такого на нашей арене не бывало! Марк — ты пионер, и это надо вспрыснуть.
Оливковый детина не упускал случая поиздеваться над свободными гражданами Этрусса, так как сам состоял рабом. Он был уроженцем юга. Его предки жили в пустыне, где пасли стада своих верблюдов. И сам он все детство, пока не угодил в неволю, занимался тем же. За десять лет жизни в метрополии он отучился от варварских причуд, стал сносно изъясняться на этрусском, если не считать того, что по старой памяти продолжал смягчать согласные, от чего речь его напоминала лепет, и еще сохранил скверную привычку держаться по-дикарски высокомерно. Прежде он был бойцом арены, а в последний год возвысился и сделался распорядителем турниров.
