Одним словом, как бы ни гневались сановники и вельможи, но выказать недовольство шаху напрямую, никто не смел. Их негодование изливалось на Коро Чубина. «Это твоя вина! — сыпал обвинениями Оман. — Ты больше других знал об омеретянке. Ты с самого начала, видел, как зреет грех, и ничего не сделал». Другие выражались резче: «Ты сам произошел от греховной страсти, и потому во всем потворствуешь греху. Ты не просто подлый сводник, ты изменник и заслуживаешь смерти!» Однако дальше оскорблений и угроз у них не шло. Не было у них права казнить Коро Чубина. Пусть тот и считался самой мелкой сошкой среди них, пусть он не заседал в диване, не командовал войсками, пусть под его началом имелось только тысяча мечей, но зато и повелитель над ним стоял всего один — сам царь царей. А потому все дожидались сардара Дариуша.
Оставив армию, сардар Дариуш примчался в столицу, сразу, как только прослышал об омеретянке. Он потребовал личной встречи с шахом и по праву старшего в семье высказал племяннику все, что было на сердце и устах у всех сановников.
— Я в недоумении! — воскликнул он, представ перед царем. — Неужто правда то, что дошло до моих ушей?
Ануширван выразил изумление:
— О чем вы, дядя?
— Как о чем? Я спрашиваю о том, о чем говорит весь двор, вся армия, вся держава! Царь царей давал мне слово, прилюдно! Он обещал взять в жены мою дочь. Царь не может отречься от своих обещаний.
— Я и не отрекаюсь.
— Но на твоем ложе шлюха! — взревел сардар Дариуш. — Это гнусно! Не думаешь ли ты, что я отдам за тебя свое чадо после того, как ты весь с головы до ног перепачкался в грязи?
Ануширван пожал плечами.
— Как угодно. Я не отрекаюсь, но и не настаиваю.
— Не настаиваешь? Наглец! — изо рта у Дариуша полетела пена. — Да как ты смеешь говорить такое мне? Я твой дядя! Я старший в нашем семействе! По сиротству я заменяю тебе отца, и ты должен питать ко мне любовь и выказывать всяческое уважение.
— Я люблю вас, дядя, — заверил Ануширван, — и уважаю, как вы того заслуживаете. Поверьте, меньше всего я хочу видеть вас в расстроенных чувствах.
— Ты расстроил не только меня, ты расстроил весь наш род, всю державу, всех, кто следует заветам пророка. И надо же какое он словцо приплел, — с кривой ухмылкой на устах обратился сардар Дариуш к присутствующим в зале, — расстройство… Я не расстроен, я разгневан!
— Дядя, может быть, для пользы дела нам следует уединиться?
Сардар Дариуш самым решительным образом отверг предложение племянника.
