— Да, да. Слышал много раз.
— Я задолжал. За мной долг чести.
Марк с мольбой во взоре глянул на отца. Отец молчал. Собрал кустистые брови у переносицы и улыбался, распустив от уголков глаз к вискам старческие морщины.
— Я проигрался в пух и прах, — пожаловался Марк.
Тит Красс аж крякнул от удовольствия. Обогнул стол и опустился в кресло.
— И где же честь?
Самодовольный вид отца задел Марка за живое.
— Я играл под честное слово, — буркнул он. — Имеются свидетели. Долг должен быть уплачен!
— Согласен, должен, — Тит Красс, наконец, поднял глаза на сына. — Но почему ты решил, что обязательно моим серебром?
Марк Красс съязвил:
— Примут и золотом.
— А отчего не бронзой?
— Это как?
Тит Красс развел руками.
— Ты прекрасно владеешь мечом. Проткни кредитору брюхо. А заодно и свидетелям. И долг будет списан.
Марк зло усмехнулся.
— Прекрасный совет. Но вы меня с кем-то путаете. Я не разбойник!
— Ты оболтус! — Тит Красс откинулся на спинку кресла и воззрился на сына, как на экспонат в музее. — Скажи, как долго ты играешь в кости?
— Год, — признался Марк.
— А сколько раз тебе удавалось снять куш?
— Не часто.
— Скажи, ни разу! Если не считать начала. Мой славный сын, — с язвительной улыбкой вытянул Тит Красс, — ты попался в руки мошенникам. И у них одна цель — обчистить тебя до нитки. Кто назовет убийство мошенников разбоем? Это не преступление, а акт правосудия, не так ли, — Тит Красс стер с лица ухмылку и строго повелел. — Придвинь скамью и сядь. Поговорим серьезно.
Марк повиновался.
Тит Красс задержал на сыне неприветливый взгляд. Потом и сам подтянулся к столу, схватил стиль и завертел им в пальцах.
— Я не раз задумывался над тем, почему ты вырос таким, каким я имею несчастье тебя видеть, — Тит Красс снова распустил от глаз к вискам морщинки и залюбовался тем, как бронзовый наконечник стиля отражает свет масляной лампы. — Ведь ты взял лучшее от своих родителей. Силой и ловкостью пошел по материнской линии. Ликинии все без исключения были отменными фехтовальщиками и атлетами. Ум тебе достался мой, что, без сомнения, удача. Кроме того, ты напорист и дерзок, и не обделен отвагой. Прекрасный набор, надо заметить. С такими качествами нетрудно сделать достойную карьеру. Однако к двадцати годам мой сын ничего не добился. Прискорбно. И я прихожу к выводу, что причиной тому отсутствие цели, — Тит Красс положил стиль на прежнее место и залюбовался своими холеными пальцами. — Мой сын вырос прожигателем жизни. Он сильный, умный, отважный, но он мальчишка! Ему не удалось сделать из себя мужчину. Помолчи! — рявкнул Тит Красс, когда Марк попытался вставить слово. — Тебе следует знать, что юнца мужчиной делает способность трудиться над собой, способность идти к намеченной цели! Но как трудиться, как идти к цели, если цели нет? Когда я приехал в столицу, мне было меньше твоего. Приехал провинциалом, без денег и связей. К тому же я не отличался крепким здоровьем и не знал, как правильно браться за меч, и с какой стороны следует подходить к лошади. Но у меня были мой ум и желание трудиться. У меня было страстное желание доказать всем, чего я на самом деле стою. И я удивляюсь, почему у тебя нет такого же желания. Неужели тебе не хочется доказать окружающим, что ты лучше и достойнее, чем они о тебе думают?
