— Ты всегда пропускал уроки и никогда не проявлял усердия в учебе. А если был хоть чуточку усердней, то знал бы, что во сне человек живет лишь наполовину, он все равно что наполовину мертвый. Скажи, трудно ли убить полуживого?
Марк пожал плечами.
— Когда спящего человека бросают в воду, с ним может случиться что угодно. Сердце может остановиться, кровь хлынуть в голову… да мало ли, что! Ты хоть и друг мне, но мне порою бывает странно глядеть на то, какой ты невежественный.
Марк утер пот с лица рукавом туники.
— Не ухмыляйся! Не ухмыляйся мне в лицо! — взвизгнул Кай. — Хотя бы притворись, что тебе стыдно.
Марк примирительно кивнул головой и сказал товарищу:
— Успокойся, вон несут твою араку.
Кай вздохнул.
— Тебя не исправить.
Он принял араку с подноса у служки и вздохнул во второй раз.
— Жаль мне тебя, — Кай печальным взором посмотрел на друга, который заканчивал с верблюжьем супом. — Неужто вкусно?
Марк неопределенно пожал плечами.
— Для меня это не важно.
— А что важно?
Со лба Марка ручьями стекал пот и заливал глаза. Глядя на то, как мучает себя товарищ, Кай сделал глоток араки. Арака огненным шаром прокатился по нутру, и Кай от блаженства закатил глаза.
— Я предпочитаю лечить подобное подобным.
Марк обтерся рукавом туники.
— Ты хоть и учился со старанием, но остался невеждой почище, чем я. Был бы поумнее, последовал бы моему примеру.
— Существует мнение, что истина в вине, — Кай сделал второй глоток и развалился на кошме.
— Глупости, — Марк, отложив ложку, поднес глиняную миску ко рту и одним глотком допил остаток супа. — Вот ты начал день с вина, а я с острой похлебки. Согласен, тебе как будто полегчало, а меня все еще мутит. Но это ненадолго. Очень скоро болезнь выйдет из меня потом. А вот ты снова сделаешься пьяным.
— Чего и добиваюсь.
— Вот я и говорю, что ты дурень.
— Почему это я дурень?
— У тебя впереди заседание сената, а ты, знай себе, напивается с утра пораньше.
— Ну и что?
— Опять будешь клевать носом на виду у всех.
— А это, как ты выразился, неважно, — Кай легкомысленно отмахнулся и снова потянул из чаши. — Могу носом клевать, могу слюни пускать, могу пукать от блаженства. Важно, чтобы я во время и к месту поднимал мандат.
— Вот, вот.
— А за этим всегда проследят мои коллеги, все добрейшие люди, смею тебя уверить. К тому же сегодняшнее заседание обещает быть забавным. Докладывает преподобный Маврикий.
— Пастырь?
— Он самый. А оппонирует ему Тит Красс. Очень надеюсь, что твой папаша разнесет в пух и прах старого зануду. Ему это легко удается.
