«Уселся он — с похвальной целью
Себе присвоить ум чужой;
Отрядом книг уставил полку,
Читал, читал, а всё без толку:
Там скука, там обман иль бред;
В том совести, в том смысла нет;
На всех различные вериги;
И устарела старина,
И старым бредит новизна.»
А. С. Пушкин
Утро умерило вечерний пыл Дивина, но не охладило его совершенно, а только заставило поначалу уточнить некоторые моменты.
Намерение ответить себе, зачем он писал «самиздатовские» книжки и зачем собирается заниматься этим неблагодарным занятием впредь, привело Вадима Анатольевича к намерению посмотреть на современных успешных писателей и ответить «зачем?» за них. Но насколько корректно это его намерение с этической точки зрения? Кто он такой, чтобы оценивать других людей, состоявшихся и признанных в этом качестве обществом?
И подспудно, и из опыта Дивин знал, что без морального права на задуманное толка не будет — дрянь получится, самодельщина, которую и людям показать будет невозможно, и за которую придётся стыдится перед собой и небесами.
Так есть у него моральное право на критику или нет?
Вадим Анатольевич долго крутил и так, и эдак, и решил, что такое право у него есть.
Во-первых, у него подходящий возраст, когда зрелость, умудрённость, понимание жизни и смерти помогают оценивать, не поучая. На востоке, где глубоко понимают сущность человека, для наставника выставляют возрастную планку — от пятидесяти лет и до проявлений старческого маразма. Это необходимое условие применительно к Дивину выполнено.
Во-вторых, он с божьей помощью относит себя к писательскому цеху. Когда-то отец его справедливо приземлял: «Ты сам напиши сначала не хуже другого, а потом критикуй». Теперь Дивин свободно мог ответить отцу: «Написал». Пусть он писатель непризнанный, но состоявшийся и поддержанный свыше, в чём совершенно уверен, как и его редкие, на перечёт, читатели. Общественное же признание — процесс многогранный, неоднозначный и длительный, можно ли ориентироваться только на его сиюминутное изменчивое состояние?
В-третьих, Вадим Анатольевич полагал, что разобрался, какие идеи развития, осознанно или не осознаваемо переводимые писателем на уровень чувственного восприятия, ложатся на русскую землю, а от каких вместо хорошей книжки только фальшь получается или, в лучшем случае, недолговечная дурная подделка на западный или восточный манер.
Дивин, с подсказки современных философов и политологов, имел в виду всего три пути или идеи развития, к которым сходятся все остальные.
