«Над небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами
И яркою стеной.
А в городе том сад,
Всё травы да цветы,
Гуляют там животные
Невиданной красы.
Одно, как рыжий огнегривый лев,
Другое — вол, исполненный очей,
Третье — золотой орёл небесный,
Чей там светел взор незабываемый…»
Дивин почти наяву видел и это небо из смальты, и плывущую по нему звезду, зовущую к прозрачным воротам сада, и гуляющих там библейских персонажей:
«Та-та́ — та — та — та—та-та-та-та-та́,
та-та́-та — та — та — та-та-та-та-та́,
та́-та — та-та-та-та́—та-та-та́—та—та,
та́-та — та́-та — та́-та — та́-та—та—та—та́…»
У песни было несколько философствующих исполнителей, а популярной её сделал Борис Гребенщиков, поменявший взятую поэтом из Писания начальную фразу на пушкинскую строчку. Скорее всего, «над небом» Гребенщиков не расслышал, но придумал ловкое объяснение своей ошибке: «Царство Божие находится внутри нас, и поэтому помещать небесный Иерусалим на небо… бессмысленно».
Откуда Гребенщиков знает, что находится внутри него, тем более — внутри нас? Нет пока на земле града обетованного. А в песенке поётся про город, который есть. Если он есть, то не «под небом голубым».
И всё-таки оговорки талантов частенько бывают интересны — в них проскакивает истина, которую оговорившийся сам часто не понимает. Хитрый Гребенщиков угадал главное, хотя и не смог этого объяснить.
Два расследования — беседы Пушкина с царём и рождения мистической песни — странным образом переплелись, горячечно поднимая мысли Вадима Дивина в высокие сферы. Им в такт, под музыку «Города», взволнованно стучало его сердце, и этот стук уверенно забивал мешающие, усиливающиеся в ночной тишине и прибивающие к земле тревожные сигналы из левого уха.
Второго января, после обеда, когда за окном пропали красные солнечные всполохи, и осмелевшие ранние серые сумерки быстренько вбирали в себя заставленные замёрзшими машинами дворы многоэтажек, заледеневшие уличные колеи и укрытые тонким снежным покровом редкие пустыри с жёлтой сухой травой, нескромно голыми кустами и тёмными тропинками собачников, Александру Владимировичу Рылову пришло в голову поздравить с наступившим Новым годом Вадика Дивина.
Всех своих родных и знакомых Рыловы поздравили ещё 31-го, как положено. А про Дивина не вспомнили, потому что раньше его не поздравляли. Ему и не звонили никогда — телефон Вадика появился в справочнике только в связи со скорбным событием.
Как Рылов попал на номер Дивина? — случайно. Хотел справиться, как дела у дочери, а Машин телефон не отвечал, и он, перебирая номера в поиске вечно меняющего координаты зятя, вдруг высветил Вадика.
