, например…
Но думал-то я, походя, даже и не об этом, а просто перебирал разную мало значащую чепуху. Типа: точно буду вспоминать этот день с умилением лет через десять. С ума сойти, через десять лет! Это ведь уже другой век будет. Нет, скверно всё-таки в конце века жить, то ли дело было ещё лет тридцать назад — раздолье! А тут — новый век наступит и сразу как бы отменит нынешний. Или просто нынешний как бы морально устареет, так это, в общем-то, то же самое и есть. Ведь смешно же будет вспоминать: это в девяностых годах было… В прошедшем веке, почти при царе Горохе.
Уже и не только от вальяжности я замедлил шаг. Увидал спину Витьки Лопарёва, вышагивающего впереди. Так называемый товарищ по работе, практически ровесник и тот ещё жлоб. Валил себе очень неспешно вперёд, в дурацких спортивных штанах с косыми цветными полосками на левом колене и в сиреневой курточке с вышивкой «Chicago Bulls» на спине, на ходу чавкая мороженое. Пришлось мне чуть притормозить, чтоб не перегнать его. Просто не хотелось лишний раз глаза мозолить… А вдруг и он в магазинчик, микро-Мекку мою, завернёт? Тоже ведь меломан, «Сектор газа», кажется, обожает…
Нет, потопал дальше. А с темпа меня, собака, сбил. Не в том образе я вошёл в магазинчик. Думал больше о том, как в тамбуре за решётку меж порогами не зацепиться, — как-то зимой удачно ступил, поднял её на дыбы и застрял каблуком… А решётки той не оказалось вовсе — видимо, только зимой и нужна была. Люба болтала через прилавок с приятельницей и меня не заметила. Просто внимания не обратила. И я своё заготовленное приветствие проглотил. Подошёл тоже к прилавку, уставился на него, как будто смотрю компакты — они стояли в длинных картонных коробках вверх корешками, прикрытые стеклом. Выдержку некоторую сделал — будто ищу что-то очень важное (а они тем временем щебетали, делились про детей своих, в основном Люба: «… вот ведь и вечерами сидим с ней, занимаемся… Пока всё не сделаем… Я иногда говорю, так ты, если не понимаешь, оставь, лучше к учителю завтра подойди, спроси, она ведь объяснит… А она: нет, мама, я хочу сама… Вот такой трудный ребёнок…»), а потом поднял глаза на стеллаж у стены, с видеокассетами. Люба ведь и видео даёт на прокат. Тут мысль у меня одна стрельнула…
«Люба, — сказал я неожиданно громко и голосом этаким подловатым и развязным, так что она сразу воззрилась испуганно на меня. Своими широко расставленными простодушными глазами. — Здравствуйте… („Здравствуете“, — тут же профессионально сгруппировалась-подобралась она.) Скажите… э-э… у вас „Красная шапочка“ есть? Ну знаете, фильм такой, не для детей…»
