— Сволочи, — процедил сквозь зубы Родион.
Коля согласно закивал головой.
— Сейчас я все порешаю, — засуетился Лёня. — Сейчас сюда приедет прокурор города! — угрожающе сказал он. — Я весь Курск на уши поставлю! У этой конторы вообще лицензию отберут!
И он принялся обзванивать всех своих знакомых и громко и возмущенно рассказывать о незаконном увольнении.
— Сволочи, — повторил Родион. — Хоть бы два оклада сверху дали, как положено. А так… Ну где тут работу за месяц найдешь? Нет работы. Чем дочек кормить буду? Ничего не подпишу!
Он курил сигареты — одну за другой, не останавливаясь.
— Что значит, не могут приехать? — возмущался в трубку Лёня. — Да это беспредел! Я буду звонить выше, проблемы будут у всех, поверьте!
Все эти разговоры, объяснения, уговоры и перекуры длились еще два часа. Неожиданно первым сдался Родион. Сгорбившись над столом, тихо и покорно он оформил заявление, и, ни на кого не глядя, уехал домой. Потом написали и все остальные. И все с той минуты остались без работы.
Мы разошлись, даже не попрощавшись по-человечески. У всех на душе было паскудно. Менеджер головного офиса открыл нам двери и выпустил на улицу. Там в вечерней полумгле шел легкий белый снежок. Он падал на землю — и тут же таял. Я села за руль и завела машину. Дорога была мокрой и скользкой. Я ехала домой и смотрела, как потихоньку сгущались вечерние сумерки.
Вскоре позвонила Анька. Она плакала. От нее ушел Илюша.
— Даша, мне так плохо, — всхлипывала она. — Еще вчера он ночевал у меня, мы пили вино и смотрели мультики. И все было хорошо! Понимаешь, все было хорошо! А сегодня… — и она залилась слезами.
У меня болезненно сжалось сердце.
— Анечка, родная, любимая моя! Мне так жаль, что мы далеко друг от друга! Больше всего мне сейчас хочется обнять тебя! И мы бы поплакали вместе! Ань, я уже плачу…
Мои глаза действительно наполнились слезами. Я машинально вела машину, но видела перед собой только заплаканное Анькино лицо, видела, как она не выпускает из рук телефон в ожидании звонка или хотя бы смс от Илюши, как в день моего отъезда из Киева.
— Ну почему, Даша, почему? — спрашивала у меня Аня.
Но я только растирала слезы по лицу. Ты спрашиваешь меня, почему? Вопрос пришелся по адресу. Это я была Илюшей, это я неожиданно предавала того, кто меня любил, того, кто смотрел на меня с надеждой, кто предлагал мне остаться навсегда. Анька бросала Илюше обвинения и упреки, а они хлестали по щекам меня. Я не знала, что ей сказать, я не знала, как ее поддержать.
