Он продолжал говорить, а я слушал, как он рассказывает мне о делах, о поместье и скотине, и удивлялся. Он никогда раньше со мной таких бесед не вел. Подумал, что это вступление о том, что денег он мне не даст. Но я и не прошу… Он внезапно перестал говорить о делах и спросил:
— Ты знаешь, что эти две вертихвостки решили в наемницы податься?
Я снова осторожно кивнул.
— Предполагается, что я об этом не знаю, — он грустно хмыкнул, — Они решили удрать. Знаешь почему?
Теперь я мотнул головой отрицательно.
— У меня денег на приданое нет. Вот они и решили подзаработать.
— Но… Вы же их не отпустите? — неуверенно спросил я.
— Нет, конечно, — вздохнул барон, — Но я даже не могу их на королевские смотрины вывезти.
Н-да. Королевские смотрины это последнее, что могут предпринять обедневшие дворяне, у которых есть дочери на выданье. Это похоже на рынок, на котором дворяне побогаче присматривают себе… Словом, не нравиться мне все это. Но, я-то что могу?
Барон опять молчал, явно на что-то решаясь. И, похоже, решился.
— Тишан, — начал он, — Твой прапрадед, который построил этот дом, воевал. Много воевал.
Знаю я. Мне нянюшка на ночь историю рода, вместо сказок рассказывала. К чему это все?
— И по нашему семейному преданию он спрятал то, что… э… награбил.
Вот это да! Эльгар Райен решил называть вещи своими именами? Чудны дела Небесные. Я, кстати, не знал об этом предании.
— Спрятал где-то здесь, в этом доме. Искали все. И я тоже, по молодости. Как ты понимаешь, не нашли, и решили что это просто… сказка…
Я понял. Он хочет, чтобы и я поискал. Да запросто!
— Хорошо, — я перебил его, — Я поищу. Но обоз, с которым я сюда добрался, через день пойдет дальше, в Лирию. Мне хотелось бы…
Барон Райен разглядывал меня, словно увидел в первый раз. И, кажется, был удивлен.
— Я понял тебя, — наконец сказал он, — Задерживать не буду. Найдешь — хорошо, нет, значит, нет.
1
На следующее утро я проснулся рано. Сам. Меня никто не будил. А я надеялся поспать вдоволь. Не судьба. И петухи в селе завелись орать с восхода, как специально. Что б их… в похлебку!
Во дворе, наскоро плеснув в лицо колодезной водой из ведра, я вытерся принесенным нашей кухаркой полотенцем, и увидел мастера Руша. Он возле конюшни седлал любимого старенького конягу барона.
Я подошел, почему-то чувствуя себя виноватым. Мастер стоял ко мне спиной, но услышал мои шаги. И узнал.
— А, Тиш! — он повернулся. И мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не попятиться.
