– Ясно…
Ларисе даже стыдно стало за свой наивный идеализм. Как она еще умудрилась его сохранить в современном-то мире? Помимо черного и белого она допускала еще лишь серое, а кучу других цветов и оттенков совсем не использовала в своих оценках людей и событий, как будто их и не существовало. Может, вся эта свистопляска вокруг нее началась именно потому, что она, со своей черно-белой философией, оказалась слишком удобной марионеткой?
Погрузившись в свои невеселые мысли, Козырева чуть не упала, поскользнувшись на обледенелых ступеньках, ведущих в соседний двор. Спасибо Павлу, который, ругнувшись, в последний момент поймал ее за капюшон куртки, а то могла бы и костей не собрать.
Этот мелкий инцидент как-то помешал им обоим вовремя заметить, что рядом с ними уже нет Людмилы. А когда через несколько шагов Павел обернулся, его лицо побледнело и вытянулось. Увидев это, Лариса тоже развернулась как ужаленная. Людмила стояла шагах в десяти от них, и в ее руке был пистолет, направленный прямо в лоб Козыревой. Он сидел словно влитой, и рука не дрожала. А вот глаза… Они были странными. Какими-то невидящими, что ли.
– Лучше не двигайтесь, – деревянным голосом посоветовала Людмила. – Оба.
– Твою ма-а-ать! – тихо протянул Павел.
– Что происходит? – Паника Ларисы стремительно нарастала.
– Ее пси-блокиратор… Он почти сел… Я хотел его подзарядить, но со всей этой свистопляской как-то из головы вылетело… Вот деби-и-ил!
– А с ней-то что?! – Голос журналистки был нервным, на грани истерики, но децибелы пока не набрал.
– Не поняла еще, что ли? Сама ж недавно была в таком же положении!
– Псионик? – похолодела Лариса.
– Он самый…
У Павла был такой вид, словно у него жутко болит зуб, и вот в этот самый момент он решил его вырвать. Самостоятельно. Он осторожно сделал шаг вперед по направлению к жене. Ее рука с пистолетом сразу же повернулась в его сторону.
– Даже не думай!
– Люнь… – тихо и нежно произнес Павел. – Это же я… Мы ж с тобой команда, милая… Не поддавайся ему, очень прошу! – Его правая нога снова аккуратно, скользом, по слегка прикрытой снегом наледи продвинулась чуть вперед. – Нас же учили, помнишь? Я верю, ты сможешь, Люня! Ты же всегда лучше меня умела пси-барьеры в Зоне ставить! Ты ж у меня крутая, Люнь! Самая лучшая на свете!
Левая нога Павла тоже заскользила вперед, и Лариса затаила дыхание. Людмила не сводила с мужа глаз и пистолета, но больше ничего не говорила и не стреляла. Казалось, между супругами в этот момент установилось что-то вроде хрупкого контакта, потенциально способного даже справиться с контролем псионика. И Козырева боялась шевельнуться или издать хоть какой-нибудь отвлекающий звук, чтобы, не дай Бог, не нарушить этот контакт, в котором заключался их единственный шанс на спасение.
