На них, как на идиотов смотрели случайные прохожие.
И опять, совершенно неожиданно для всех, как бы сбрасывая высокий накал, оратор закончил спич —
А что, до «голубых», разных там «розовых» или «оранжевых» — ну не было их в нашей ни поп, на в арт., ни в бога и мать его… Великой русской культуре и не будет, не надо! Кто за? И высоко поднял руку со сжатым кулаком — No se pasan! Вверх, тотчас взметнулся лес рук.
Реактор, сам еле сдерживал комок в горле, выложился весь, адреналин через край, спрыгнул и подошёл к Анастасии. Все ещё стояла гробовая тишина. Настя положила обе ладошки ему в руки и через усилие, тоже перехватило, сказала пока только одно — Спасибо!
И тут прорвало, таких аплодисментов на митингах в наше время давно не было слышно, разве только во времена Гагарина, да Битлз? Их окружили плотным кольцом, спрашивали, откуда, приглашали на свои тусовки. Старшой от русичей говорил какому-то из номенклатурных партийных, прибывших на митинг с опозданием, о том, что это Реактор, Морис Терез, да ИнЯз, и он ещё не так может.
От идеи, такой казалось естественной вначале, брать Анастасию на светофоре, вынуждены были отказаться, да и понятно же столько народа вокруг. Решили встретить на выходе из метро, по дороге к дому Домбровского, благо он не так уж и близок. Толпа с митинга, а он сам собой, после почти часового выступления главного героя дня, иссяк и быстро свернулся, чего рассусоливать, валила гурьбой, во главе с Реактором и его красивой подругой. Не только девичий актив вздыхал по молодцу, но и парни по его спутнице тоже.
Настя, испытавшая меньше чем за сутки два таких разных по содержанию, но одинаковых по силе воздействия культурных шока, согласилась, чтобы её проводили до дому, до этого предложила сама прогуляться по Гоголевскому бульвару, посидеть в какой-нибудь кафюшке за кофе с пирожным.
В пакете от готов у Реактора лежала синяя «нашинская» бейсболка, полная не только мелочи, там были замечены купюры и по 500 и по 1000 ре. Некоторые из студентов, не экономических ВУЗов зарабатывали больше, чем их профессора.
По выходу из станции метро Кропоткинская они, не подозревая о том, что их внимательно сопровождает целая группа вооружённых, хорошо обученных и подготовленных людей, дошли до того места, где висели на растяжках и разборных стендах картины художников. Прошлись по ним. В основном это были известные места на городских пейзажах и яркие цветастые натюрморты.
Обоим понравились две картины. На одной была изображена в пол оборота девочка с шариком, державшая мать за руку, они уходили по той же аллее, на которой они с Настей сей момент и стояли. Это был прощальный взгляд девочки после воскресной прогулки с папой, который видимо, ушёл к другой тёте. Мамина спина горбилась, может быть, глаза слезились, со спины не видно. А вокруг весело сверкала листва дерев, после летнего дождя. Платьице было видно, не раз перешито и ботиночки стёрлись на задниках.
