«В 1964 году я купил свой первый компьютер с перфокартами. В то время я занимался продажами древесины, и для ведения дел мне непременно требовалось отслеживать динамику цен, чтобы высчитывать свою маржу практически в реальном времени. Мне было сложно управлять этим компьютером, и я переманил к себе на работу директора по информатике Национальной железнодорожной компании, который планировал вернуться в Бретань. Я доверял цифрам. Сама машина внушала мне доверие своим размером, шумом, гудением и тем, что именно благодаря ей мне удалось добиться несомненных успехов. Там, откуда я родом, считают всё: количество яиц, количество кур… От этого никуда не деться. И компьютеры тоже считают! Они принесли в нашу жизнь скорость подсчетов, помогли постичь специфику экономических и биржевых операций. Но не они изобрели конкуренцию между людьми: она существовала всегда, а сейчас просто ускорилась».
«Природа нужна мне для равновесия»
«Я родился в крестьянской семье и рос в маленькой бретонской деревне, на лоне природы, созерцая пейзажи, фермы, разных животных. Это были мои первые музеи, мои первые картины. Чащи и опушки, по которым я гулял в ранней юности, стали для меня легендарным Броселиандским лесом. И моя первая профессия тоже была связана с лесом, с деревьями… пусть даже задачей ее было уничтожение этих деревьев и последующее превращение в бревна. Природа нужна мне для равновесия. Я часто обнимаю деревья, они питают меня земной энергией, жизненной силой. Они олицетворяют собой прочность, надежность. Что бы ни стряслось, дуб сдержит удар».
Франсуа Пино признает, что слаб в языках, однако он заядлый читатель биографической прозы и поклонник творчества писателей XIX века. По его мнению, над своим кинестетическим и музыкальным интеллектом он работал мало и потому они не очень ярко выражены.
Стержневым интеллектом Франсуа Пино, без сомнения, является пространственный. Сам Франсуа говорит о тесной связи этого интеллекта с духовным и экзистенциальным: «Я с детства люблю красивые сооружения и даже мечтал стать архитектором. Мое первое соприкосновение с миром искусства состоялось, без сомнения, благодаря календарям национальной почтово-телефонной сети, которые из года в год висели на стенах нашей фермы. Меня наполняло подлинное, глубинное любопытство. Я хотел учиться, хотел понимать. Иметь картины тогда могли позволить себе исключительно представители элиты. Однажды мне довелось увидеть одно из полотен Понт-Авенской школы живописи. Честно говоря, я ничего не понял и даже решил, что это какая-то глупая мазня. Но когда начал консультироваться у искусствоведов, то понемногу стал понимать, в чем же заключается уникальность этого полотна. В итоге я купил его в Лондоне, на аукционе „Сотбис“. Эта покупка стала для меня способом сделать себе приятное, принять свою сентиментальность и удовлетворить экзистенциальные потребности».
