, мне приходилось все время крутиться и что-то придумывать, чтобы получить право играть на корте, нужный инвентарь, экипировку… Тогда и сформировалось мое стремление превзойти самого себя».
Франсуа Пино, человек множества оттенков
Сын крестьянина, человек, добившийся успеха своим трудом, сегодня Франсуа Пино стоит во главе империи, которую он создавал, словно скульптор, – последовательно и методично отсекая от камня пласт за пластом, позволяя выйти на поверхность прожилкам подлинной гуманности и невероятной открытости духа. Сила этого человека, словно бы вырубленного из бретонского гранита и не сводящего взгляда пронзительно-синих глаз с горизонта, в первую очередь заключается в его способности развивать свои интеллекты и извлекать из этого прибыль. Он и сам понимает это: «У нас во Франции каждого стремятся поместить в какие-то рамки, – сожалеет Франсуа. – Не любят здесь людей, которые, как я, интересуются несколькими сферами сразу. К ним относятся подозрительно и недоверчиво, а зря, потому что именно в многообразии умений и заключается секрет успеха».
«Надо знать, на кого полагаться»
Как истинный бретонец, Франсуа Пино не очень-то разговорчив. Что, впрочем, не мешает ему иметь отличное чувство контакта. В начале 1960-х годов, вскоре после того как умер его отец и завершилась война в Алжире, в которой он участвовал в одном из подразделений под командованием генерала Бижара, Франсуа возвращается на родину и решает посвятить себя той сфере, которая знакома ему не понаслышке: торговле лесоматериалами. Его харизма и межличностный интеллект позволяют ему устанавливать хорошие отношения с людьми всех социальных сословий, в том числе – с первым в его жизни банкиром, овернцем из Реннского отделения банка Crédit Lyonnais. «Когда речь зашла об открытии счета, он осведомился, есть ли у меня деньги, – вспоминает Франсуа. – Я честно ответил, что нет, иначе я не явился бы к нему. Тогда он поднялся из-за стола, и я было решил, что на этом наша встреча закончена, но тут он вернулся с двумя стаканами портвейна. Так у нас зародились доверительные отношения. Если бы не война, я бы, вероятно, стал заместителем какого-нибудь начальника, потом каким-нибудь начальником. Я глубоко верю в силу стесняющих обстоятельств».
Франсуа Пино обладает тем, что он называет «инстинктом крестьянина, инстинктом торговцев времен моего детства, которые приходили на рынки и одним взглядом оценивали предлагаемый скот. Это, конечно, рискованное сравнение, но у меня есть подобное чутье в отношениях с людьми, и развить его мне удалось как раз в годы Алжирской войны. Это был вопрос жизни и смерти: я должен был знать, на кого можно рассчитывать, чтобы перебраться через гору, имея при себе одну-единственную бутылку воды…»
