Вскоре все-все осколки отправились на помойку, а следом, после мучительных раздумий, Иринино покрывало. Соседи сидели на кухне, пили за мир и взаимопонимание, беседуя о превратностях судьбы и резких жизненных поворотах. Вечер задумчиво склонил голову над землей, городской шум стих, мячик успокоился в чьей-то детской.
— Вот я в детстве много стекол перебил, — радостно сказал Виктор, разливая вино по стаканам, — просто жуть, как много. И в садике, и в школе. В школе — особенно.
— Вот и сын по твоим стопам пошел, — заметил Николай.
— А ты тоже мячик гонял? — спросила Ирина.
— Нет, я камнями в окна швырялся. Наверно не любил их за что-то.
— А ты у меня, оказывается, хулиганом был, — удивилась Надежда.
— Так, шалил малость, — смущенно улыбнулся Виктор.
— Это называется «малость»? — спросил Николай.
— Ну а ты, — обратилась Ирина к Николаю, — сколько стекол разбил в детстве?
— Ни одного.
— Почему?
— За что их бить? Они красивые, гладкие и защищают от ветра.
— Ты, наверно, отличником был? — решила Надежда.
— Это была заветная мечта мамы, но она не исполнилась.
— Стекол не бил, отличником не был, — подытожила Надежда, — чем же ты в детстве занимался?
— Сначала рос, потом подрастал, — Николай взял свой стакан, явно не желая говорить на эту тему, — ничего интересного. Обыкновенное серое детство, без прикрас.
— Никогда не думал, что детство бывает серым, — заметил Виктор, — уж что-что, а детство должно сиять всеми гранями и сниться по ночам.
— Да чему там было сиять, — махнул рукой Николай.
— Ну, ты же не сидел сутками на одном месте? Что-нибудь да делал? — спросила Надежда.
— С друзьями во дворе играли? — добавила Ирина.
— Играли, — кивнул Николай, — и во дворе играли, и в лесу.
— А в лесу что делали?
— Клад искали.
— Ну-ка, расскажи, — попросила Надежда.
— Да что там рассказывать, — опять отмахнулся Николай.
Ирина поставила локти на стол, голову положила на ладони, всем видом показывая готовность внимать каждому слову мужа.
— Давай.
Виктор быстро наполнил бокалы.
— Не будет рассказа, не будет окна.
Надежда промолчала, но кивнула в знак моральной поддержки.
И все смотрели на него. Отступать было некуда. Николай вздохнул.
— Наш клад был двадцатикопеечной монетой. Участвовало две команды, наши пацаны и из соседнего двора. Одни прятали монету в лесу, сразу за городом. Другие находили. Все.
— Коротко и ясно, — разочаровано вздохнула Надежда.
— А как искали монету? — спросил Виктор.
— Искали по карте.
— А карту где брали?
