6 лет
— А как вы с папой познакомились? Он тебя увидел — и что? сразу полюбил?
— Ну, говорит, что сразу…
Ф, деловито:
— В обморок упал?
3 года
Денис рассказывает Федору сказку про трех поросят. Я подслушиваю:
— И волк упал прямо в огонь! И был у него, у бедного, ожог второй — (задумчиво) — а может, и третьей степени…
А потом «Дюймовочка»:
— Голосок у Дюймовочки был нежный-нежный. А потому что, Феденька, у нее были коротенькие голосовые связки…
4 года
Сидим в кафе. Вдруг Ф, бросив вилку, срывается с места и припадает щекой и ухом к отцовской груди. Я умиляюсь — какой любящий сын.
Ф, скосив глаз, поясняет:
— Слушаю, как еда идет по папиному пищеводу.
6 лет
Ф, побывав в отделении у Д и насмотревшись на его работу, печатал на компьютере «историю болезни»:
«В ЖЫЛУТКЕ ПРОИСХДИТ ШТОТО НИТАК И ТОГДА БОЛЕЗЬНЬ РОЗНОСИЦА ПОФСИМУ ОРГОНИЗМУ».
А еще рисовал схемы. Елочка с красным шариком — это «БОЛЕЗЬНЬ В РЁБРАХ» (елочка — ребра, а красное — болезнь). Еще: «ЗАБАЛЕВАНЬЯ Ф ПРЕМОЙ КЕШКЕ» (труба, изогнутая под прямым углом — прямая кишка. С красным же в ней заболеванием).
* * *
Я неважно себя чувствовала, и Ф меня лечил: щипал хирургическим пинцетом, светил фонариком в глаза и уши. Потом написал диагноз: «ПОВРЕЖДЕНИЯ СОСУДОВ В ЖЫВАТЕ И СОСУДОВ НОСА. ЧУЧУТЬ».
* * *
Спрашивает, что такое Царствие Небесное. Объясняю, как могу.
— А там кто?
— Не знаю, откуда мы можем знать.
— Пушкин — там?
— Вот Пушкин — там. Думаю.
— Там, там. А Лермонтов?
— Не знаю, Федь.
— И Лермонтов там.
— Хорошо, там.
— А Николаевич… Лев Николаевич Толстой?
— Не знаю, честное слово.
— Там!
Уходит. Возвращается:
— И Кутузов там.
Снова уходит. И снова возвращается:
— И Багратион. А еще?
3 года
Шкетович буянит. Кричит басом, скандалит, пытается драться. «Всё, я тибя обидил! Всё!» — тут же изумленно ахает — «Как зе я тепей буду зить?..»
А ничего, живет. Просит прощения, потом все заново.
Веселее всего, когда он принимается ругаться с Д. Характеры у них похожи, оба упрямые. Что будет лет так через десять?..
4 года
Играет, потом вдруг замирает:
— Знаишь? я так люблю папу, што даже глаза закъыть не могу!
Иногда я плачу из-за воображаемых вещей. Из-за того, что еще не случилось, а может, и не случится. Чаще всего тогда, когда представляю свадьбу. Ведь будет когда-нибудь у Федора свадьба? Вдруг она будет большая, семейная? А я окажусь там без тебя. Ты не увидишь сына взрослого, красивого, торжественного, начинающего что-то новое — Бог весть, какое. Не пожелаешь ему, чтобы это новое получилось. Я буду без тебя.
