— Ну, все, чур теперь ты будешь Калигула, а я Клавдий.
* * *
Летом в Царском селе. Сидим на травке под сенью древ, Ф смотрит на Екатерининский дворец и говорит, сокрушенно качая головой:
— Жаль. Жаль-жаль-жаль…
— Чего?
— Жаль, что Екатерина Вторая не дожила до революции. Она бы ее не допустила.
Я молчу, не зная, как комментировать. А он развивает мысль:
— Хотя — хорошо, что не дожила. Она была бы очень расстроена тем, что Николая Второго и его семью казнили.
Я напоминаю: так она бы не допустила революции же. И казни не было бы.
Он, задумчиво:
— Да. Тогда все-таки жаль.
* * *
В школе сказали, что будут делать манту, туберкулиновую пробу. Ф не хотел, по дороге в школу устроил упредительный скандал. Пришлось провести просветительскую работу в сжатые сроки (три минуты).
Ф, внимательно выслушав, все еще всхлипывая и покряхтывая:
— Туберкулез? туберкулез, говоришь? Знаю туберкулез. От туберкулеза умер король Англии Эдуард Шестой. Тюдор. Единственный сын Генриха Восьмого.
И, помолчав:
— Ладно, ставьте эту вашу дурацкую пробу.
9 лет
Новая идея, захватившая его целиком. Называется «Дом замечательных людей».
Представляешь, говорит, дом, где живут вместе всякие знаменитые люди — писатели, военные, ученые.
Зачем, спрашиваю.
Ну, просто. Представляешь — все вместе! живут! Пушкин, Лермонтов, Петр I, Екатерина II, Багратион, Кутузов…
И что, спрашиваю.
Что что? Ничего! Все вместе! живут! Лев Толстой еще. Левитан. Еще Моцарт.
Я говорю — вроде ты до того только россиян называл? с Моцартом не ошибся?
Он возбужденно мотает головой — берем всех! Ньютон! Александр Македонский!
— У них такие у всех будут отдельные свои комнатки, а кухня общая. А что с ванной делать — я пока не знаю.
Я:
— Ну как что? отдельно мужскую, отдельно женскую. Чтоб Екатерина мылась там, где все мужчины?! Кстати, почему у тебя там только одна женщина?
— А назови мне еще замечательных женщин.
— Валентина Терешкова. Женщина-космонавт.
— Нет, мама! Мы туда берем только людей из прежнего времени. Из дореволюции.
Бабушка подсказывает:
— Софья Ковалевская.
А я в последнюю секунду прикусываю язык и не называю Софью Перовскую. Хоть она и из дореволюции.
Потом бабушке рассказывает:
— У Ньютона была служанка, она пришла к Пушкину и сказала: Пушкин, там к тебе Пущин приехал. Пушкин говорит: ну что, Пущин, тебя не повесили? А тот говорит — нет, Петр Первый сказал только главарей вешать.
Бабушка ему говорит — вообще-то, тогда был Николай Первый, если ты о декабристах; и вообще — главари! — что за разбойничья терминология?
