К этому времени страну уже сильно лихорадило. С полок магазинов начали пропадать самые обычные продукты, по телевидению заговорили о каком-то «диком рынке», заработную плату повсеместно начали задерживать. Что предпринимать и предпринимать ли что-то в данной ситуации, Владимир не знал. Кто-то из его друзей кинулся продавать из-под полы товары с охраняемого им же склада. Кто-то начал фарцевать, стоял на рынке и перепродавал в три цены одежду сомнительного качества, которую зачастую шили в подвалах этого же самого рынка. Были и такие, из физически развитых парней, в основном бывшие спортсмены или отслужившие в горячих точках, кто пошел в расплодившиеся бандитские группировки. Эти богатели стремительно и считались чуть ли не самыми желанными женихами в среде Катиных сверстниц. Но многие из мужчин, не вписавшись в новые реалии жизни, ушли в запой.
Владимир предпочитал не делать резких движений и продолжал работать в государственном троллейбусном парке на минимальной зарплате. Ему ее тоже задерживали на месяц-другой, но все же в итоге покамест выплачивали в полном объеме. Его все вполне устраивало. Он непритязателен и неприхотлив в своих желаниях, легко довольствовался малым и крайне тяжело воспринимал все новое. Ему нечего терять и неоткуда падать, и поэтому он практически не ощутил всеобщего кризиса. Он так же, как это делал его отец, собирался с друзьями каждую пятницу попить пива. И пока были друзья и пиво, его сложно было чем-то расстроить.
Обычно друзья брали три ящика пива на троих, включали телевизор и под телевизор и сигаретный дым обсуждали недельные новости или шли в «колхоз» расписать партеечку. На то время главное развлечение в жизни Владимира. Он мог курить, а мог и не курить. Мог пить, а мог не пить. Он, в отличие от своих, друзей по общагам не лазил, услугами Подстилки не пользовался: не на помойке он себя нашел — так Владимир объяснял свое решение. В его представлениях его девушка должна потерять невинность именно с ним. Но среди знакомых ему сверстниц таковых давно не было. А с новыми девушками он знакомился с трудом, так как обделенный материнской любовью не умел проявлять свои чувства. Конечно, он не был закомплексованным девственником, но на двадцать четвертом году его жизни девчонки-подруги в их компании имелись, а постоянной девушки именно у него так ни разу и не было. На районе Владимир слыл добряком, таким деревенским увальнем, который, если его не злить, и мухи не обидит. Но если кто-то намеренно задевал его или его друзей, тогда Владимир становился непримирим. За что его уважали.
