— Еще сказали не есть во всяких там кафешках и забегаловках, чтобы желудок не испортить, — Паха с интересом оглядел тарелки, — чтобы мы потерпели до дома. А вы тут, что уже успели натворить без меня? Пока я добросовестно выполнял свой сыновний долг.
— Альбина мужика взглядом поймала, — честно ответил я и головой кивнул назад, — вот этого.
— Придурок, — тихо констатировала Аля.
Паха некоторое время молчал, пытаясь определить, где здесь закралась шутка. Не нашел. Пожал плечами.
— Наверно, это хорошее дело.
Аля смотрела на меня со злостью. Я еле сдержал улыбку.
— Это тебе за блохастого.
— Чего? — не понял Паха.
— Ничего, — отрезала Аля, пока я еще чего-нибудь не ляпнул, — у девочек свои секреты.
Но это было две недели назад, а сейчас мы доехали до того места, где в прошлом году мы на полной скорости съехали с обочины. Постояли возле памятного столбика. Паха положил на него рубль. С какой целью возник этот ритуал, мы не знали. Может быть, напоминали сами себе, что жизнь — очень хрупкая вещь, и хоть иногда надо использовать мозги, для чего-то данные нам свыше. На столбике лежало уже 17 рублей — количество наших визитов к этому месту за все это время. Возможно когда-нибудь кто-нибудь найдет здесь приличную сумму. Но пока автомобили проезжают мимо, не замечая халявных денег.
— Надо будет в будущем здесь памятник поставить, — предложил Паха, — число 80 на спидометре. Как думаешь?
— Я собираюсь на недельку в поселок смотаться, — ответил я.
— Родина зовет?
— Повидаться с земляками хочу.
— Опять ты меня бросаешь? — укоризненно заметил Паха.
— Попрошу Алю, чтобы присмотрела за тобой.
— Аля скорость не любит.
— Та скорость, с которой мы едем, называется мгновенным перемещением из пункта А в пункт В. Близкое к скорости света.
— Будущее уже наступило.
Когда мы подъехали к знаку, Альбина проигнорировала свои обязанности и не обозначила финиш взмахом бейсболки. Гоночное содружество объявило ей выговор. Она это содружество просто послала.
Скажу честно, при одной только мысли о возвращении в поселок меня начинало знобить, а по телу разливалось неприятный холод, от которого кровь густела и уже не бежала по венам, а медленно текла. Но вернуться надо было обязательно. Накажет жизнь Васильева, или нет, у меня к нему были претензии личного характера. Чем все это закончится, я даже не представлял, но лишать его жизни я точно не собирался. Надо было придумать что-нибудь проще и эффективней. Даже если я просто открою глаза землякам на деяния их участкового, можно считать дело завершенным. А если Васильевым займется районная прокуратура, значит, я не зря живу на свете.
