Пытался уловить её одну,
Найти средь сотен женщин, не звучащих,
Мелодию свою и тишину…
Ты знаешь, сынок, что у мамы на сердце осень…
Ты знаешь, сынок, что у мамы на сердце осень,
Что холодно ей, и под кожей идут дожди?
Она не расскажет, рукой утирая слёзы.
Ни слова упрёка, с улыбкой шепнёт: «Иди!»
Шагнёшь за порог, а она позади украдкой
Молитву прочтёт, перекрестит, зажжёт свечу.
И будет гореть под иконою ночь лампадка,
И ангелы тихо прижмутся к её плечу.
Дыхание, стон, даже мысли твои услышит.
Соседям прочтёт о тебе из газетных строк.
Ей нужно одно — чтобы годы бежали тише,
И ждёт она, ждёт, что вернётся домой сынок.
Вновь пробужденье утра. Бархат неба
в танцующих лучах зари рассветной.
Росы холодной мелкие монеты
дождём на землю сыплются. Предметы —
немного чётче, ярче. Солнце всюду —
обласканы поля, деревья, реки,
и озера серебряное блюдо,
и облака, что в суматошном беге,
толкают в спины белые друг друга.
В размытом мире за окном
трепещет хрупкий мотылёк.
Прозрачных крыльев полотном
изорван воздух, и бельмом
луна седая над холмом
повисла. Гаснет уголёк
зари закатной. Тени дня
укроет темноты навес.
Исчезнут краски за стеклом,
размытые слепым дождём.
Где мотылёк? Давно исчез.
Он средь заплаканных небес
ждёт в нежном трепете
меня…
Тихо. Навись хмурая. Прохладно.
Капли в крышу тук, тук-тук, там-там.
Ветер. Шелест листьев. Рёв надсадный.
Шум и грохот в окна — бам, ба-бам.
Струи — что канаты. Дождь стеною.
Хлыст небесный — оземь. Пелена.
Запахи густые. Вдруг волною —
Бум, там-там, тук-тук… и — тишина.
Синее небо в ладонях держу осторожно —
Сладкой воды родниковой прохладная нежность.
Ветер мотивы плетёт. Отчего-то тревожно.
Тихо мяукнул в кустах озорной пересмешник.
Губы едва омочила. Напиться бы вдоволь…
Капли прозрачные падают в прелые листья.
Вкус у воды родниковой медовый-медовый.
Запах — волнующе-мягкий, душистый-душистый.
Вот бы ещё хоть глоток, но свинцовые тучи
Свод затемнили, в ладонях вода почернела.
Воздух сгустился, стал вязкий, тягучий-тягучий.
Сойка мяукнула снова и прочь улетела.
Скоро гроза, но пред буйством покорна природа.
Я — покоряюсь, чтоб сердце не билось тревожно.
Чтобы с утра, если стихнет вдали непогода,
Синее небо в ладонях держать осторожно.
Потанцуем
с тобой
вальс?
Ночь шальная
закружит
вновь.
В ярких
звёздах
её
шаль,
Платье
в кружеве
облаков.
Поворот
и ещё круг.
Шаг вперёд
(раз, два, три) —
а-ах!
Я сгораю
в огне
рук
И тону
в голубых
глазах.
Гаснет томной
луны
свет.
Ускользаем,
сгустилась тьма.
