В этой мысли мага не было зависти, но имелось уважение к сообразительности туземцев.
Ему стало любопытно. Он подошел поближе и получил точно такой же листок в руки. На небольшом, с ладонь, листе бумаги красовалась — иначе не скажешь — внутренность какого-то зала, уставленного креслами. Сиденья даже на первый взгляд казались дорогими — художник постарался, а над всем этим богатством царило настоящее великолепие.
Он не сразу даже сообразил, что это такое. А когда сообразил — остановился. Для него светильник — это факел, свеча… Тут ему уже попадались и другие светильники — разные небольшие лампы, стоящие на столах, или светильники необычных форм на потолке, но то, что висело в зале…
Прозрачно-воздушная, больше похожая не на светильник, а на серёжку, забытую красавицей-принцессой (обязательно красавицей-принцессой, так как такую красоту кому-попало носить не дадут!) там висела огромная люстра, сверкающая ледяным блеском. Подвески искрились, свет играл на строгих прозрачных гранях.
Вспомнив ощущение Силы, коснувшейся его около небольшого светильника в недавно покинутом магазине электротоваров, Прат представляя чудовищный размер такой «сережки» представил и какое море магии окутывает её в этом зале. Свет, лившийся из неё казался ему Силой, попусту рассылаемый во все концы света и бесполезно там пропадающей.
Туда. Он должен быть там!
До дома он добрался быстро — ноги сами несли куда нужно.
Дверь оказалась не заперта. Прат в который раз поймал себя на мысли — как беспечно живет этот туземец. И тут же погасил свое недоумение. То, что с его взгляда было богатством, по меркам этого мира считалось бедностью— таким тут был весь район. Все жили одинаково. Те, что побогаче, как объяснил Трай, жили в других местах… В тех, где он прогуливался сегодня.
На звук открываемой, двери хозяин всхрапнул, поднялся из кресла…
Прат протянул ему листок. Ему казалось, что тот и сам все поймет, но он ошибся. Пришлось объяснить.
— Где это? И что?
Трай не удивился. Он уже успел привыкнуть у чудачествам постояльца и сделал то, что не пришло тому в голову — перевернул листок и прочитал на обратной стороне:
— Городской оперный театр. Приглашают на открытие сезона…
Прочитал и посмотрел на Прата с уважением. Надо же! Любитель оперы! Он-то сам предпочитал музыку полегче и поритмичнее, другими словами современную, которую играли его современники — чернокожие братья с гитарами, такие как Чак Бери. Но и такую, классическую тоже уважал, хотя чернокожих певцов среди оперных практически не было.
