– У меня все… – Давыдов в панике обернулся и, сбросив с плеча тяжелую сумку, зарылся в ней почти с головой, а потом, сияя, будто медный грош, вытащил оттуда старый добрый АК – о чудо! – с полным магазином патронов.
Поймав в прицел еще одну морщинистую, покрытую пигментными пятнами лысину, Курехин плавно потянул курок и, убедившись, что светило генной инженерии наконец отправлен к праотцам, отшвырнул бесполезную М-16.
– У меня тоже все. АК еще есть?
– Есть, родимые, – Семен с готовностью всучил в протянутую ладонь оперативника автомат с гладким пластиковым цевьем.
– А патроны?
– По рожку тебе и мне.
– Прорвемся.
Громыхнул «утес» в руках проводника. Это появился злополучный быстрый мертвяк. Вылетев из распахнутых дверей лаборатории, заставленной причудливыми аппаратами, очень отличавшимися от тех, которые мог представить себе Всеволод в подобном заведении, он сшиб своего более неповоротливого коллегу, и, рванув с места, был срублен крупным калибром. Очередь пулемета перебила ему позвоночник, но это его не остановило. Рухнув на землю, зомби пополз вперед, быстро перебирая руками.
– Живее, – Светлана спустила курок и, тоже отшвырнув карабин, отступила в тыл отряда. – Он подбирается!
Желтое, почти слепящее освещение внутреннего убранства лаборатории создавало впечатление какой-то нереальности. Все, что творилось вокруг, не укладывалось в понимание нормального человека. Любой другой, наверное, давно бы уже сорвался, бросил на землю оружие и ринулся бы к выходу, не разбирая дороги. Впрочем, там бы он, скорее всего, и погиб, попав в лапы столпившихся на площадке мертвых солдат. Перегораживающий вход грузовик уже почти догорел, и толпа голодных монстров готова была ворваться вслед за живыми, тем самым окончательно захлопнув ловушку.
Но происходило странное. Семен и Всеволод почему-то не давали слабину. Отлично понимая, что смерть в этом электронном мире будет полной и безоговорочной, они, не теряя присутствия духа, прорубали себе дорогу вперед, отчаянно цепляясь за любую возможность. И вот впереди показался такой желанный переход. Черное марево, волнами накатывающее на бетонный пол, будто бы размывало реальность. Такое можно увидеть на любом шоссе в жаркую погоду, когда раскаленный асфальт под палящим солнцем больше всего похож на мираж. Воздух горячими струями словно размывал полотно этого мира, но марево было прозрачное, а переход в свете ламп, грохоте автоматных выстрелов и реве кровожадной толпы скорее походил на вход в преисподнюю. Для полноты картины не хватало приветливого черта в смокинге, бодро помахивающего хвостом.
