В Беларуси сформировалась амбивалентная модель коллективной/исторической памяти, сочетающая национальный/националистический и советско-ностальгический нарративы; в Молдове этнонациональный нарратив поделен между «молдованистами» и «румынистами»; на Украине довольно выразительно были очерчены региональные границы доминирования национального/националистического нарратива и территории его конкуренции с советско-ностальгическим нарративом памяти. В Центральной Азии метанарратив «истории-памяти» получает дополнительный культурно-религиозный ресурс в сочетании с вполне обоснованными постколониальными моделями. Россия представляет особый случай, поскольку здесь этот нарратив прописался в национальных республиках — субъектах Федерации. Нарратив памяти, предлагаемый федеральным центром, — это инклюзивная модель советско-ностальгического (который дополняется имперско-ностальгическим) нарратива.
Каковы же его основные, базовые, родовые черты?
Прежде всего, он основан на телеологической конструкции, в которой целесообразность «своей», «национализированной» истории обусловлена необходимостью существования «своей», уникальной нации и соответствующего государства. История представлена как онтологически предопределенное движение к некоей высшей цели — возникновению национального государства, которое является высшей формой жизнедеятельности нации. Цель (или следствие) прямо или имплицитно отождествляется с причиной, в результате сама собой появляется идея естественности, природности, органичности нации и национального государства. Последние не могут не возникнуть, посему задача историка — не обосновать факт их присутствия в общей истории человечества, а правильно объяснить факт их отсутствия в определенные периоды этой истории.
Описываемый нарратив предполагает такую познавательную, интерпретационную и пояснительную стратегию, в которой нация признается неким органичным явлением, существующим «объективно», вне усилий историков. Задача историков сводится к тому, чтобы «адекватно», правильно описать бытие этой нации во времени и пространстве, правильно идентифицировать и продемонстрировать сущностные характеристики нации, подтвердить их наличие в прошлом с помощью верно найденного понятийного инструментария и фактов, соединить это прошлое с настоящим. Такой подход естественным путем обосновывает (а уже потом объясняет) историческую необходимость и неизбежность существования конкретной нации, сущностные свойства которой идентифицированы в «исторической реальности», а еще лучше — в «исторической правде».
