— Гребаный Пьерриг, — прорычал Корр. — Если нас бросят в темницу, я задушу его цепями.
— А я думал, куда делась вся стража, — обреченно сказал кто-то.
— Доброй вам ночи, сиры, — раздался глубокий голос Аллерса. — Куда вы направляетесь?
— В чем дело, сир Лавеллет? — спросил Коррин. — Мы собирались немного размяться в Печальном дворе.
— Печальный двор закрывают на ночь, и это не лучшее место для тренировки. Как ночь — не лучшее время, — Аллерс стоял прямо, как на параде.
— Зато необычное.
— Сир Гвин, я не люблю подобные игры, — нахмурился Лавеллет. — Вы знаете, что я знаю, куда и зачем вы идете. Неужто ваш язык так привычен ко лжи?
Коррин не нашелся, что ответить.
— Я дал слово, что иду с вами, и не собираюсь его нарушать.
Корр только кивнул.
— И все же вы понимаете, что мы идем против воли короля.
— Ради него самого!
— Тут вы правы, сир Гвин. Но чтобы нам не стать лицемерами, я должен кое-что сделать, — Аллерс повернулся к стражникам. — Слушайте меня, и внимательно! Вместе с этими отважными сирами мы отправляемся к башне Наместника, чтобы паладины ответили за оскорбления, нанесенные нам и нашему государю. Мы собираемся нарушить приказ короля и пролить кровь в его доме, но того требует рыцарская честь. Пока я ваш капитан и приказываю следовать за мной. Но как только обнажатся мечи, я стану преступником, и вашим долгом будет арестовать меня. Я прошу только о том, чтобы вы позволили нам закончить бой, а после требую, чтобы вы арестовали меня и всех тех, кто останется в живых!
С одинаково изумленными лицами рыцари уставились на Лавеллета. Коррину казалось, что все это сон — не может же правда существовать такой человек, как Аллерс?
— Мы предстанем перед королем и его правосудием, — продолжал капитан. — Но вы не будете ни в чем обвинены. При свидетелях я говорю — всю вину за то, что вы нарушаете приказ короля, я беру на себя. Пойдете ли вы со мной?
— Да, сир капитан! — раздался стройный ответ, и его наверняка услышали во всем дворце.
— Теперь я хочу обратиться к вам, — повернулся Аллерс к рыцарям. — Витторио унизил Эрига, но убил его в честном бою. Я предлагаю поступить достойно и выйти против паладинов равным числом.
Рыцари переглянулись, как будто не поняли, что сказал Лавеллет. Коррин сделал шаг вперед.
— Сир, вы… вы и правда так благородны, как говорят, — сказал он, яростно ругаясь про себя. — Но я не думаю, что кальдийцы достойны такой чести.
— Верно! — поддержал его кто-то.
— Они оскорбили короля! — уже уверенней продолжил Гвин. — Они ведут себя в нашей стране, как разбойники, и достойны не больше, чем казни!
