Америя, г. Низарет
Ночью в дверь Молларда постучали. Он сразу проснулся и взглянул в окно. Еще темно. Кому понадобилось будить его до рассветной молитвы?
— Войдите.
В комнату с трудом протиснулся Симон со свечой, уже одетый к путешествию. Дэн собирался встать, но архиепископ махнул рукой и присел на кровать. Кровать прогнулась, отчаянно скрипнув.
— Я уже отплываю, — сказал архиепископ. — Люблю завтракать на воде. Для этого у меня даже есть небольшая барка.
Дэнтон кивнул.
— У меня есть для вас тайное поручение, инквизитор Моллард.
— Я слушаю, ваше святейшество.
— Вчера, пока мы были на соборе, в Низарет прибыла одна важная особа. Я прошу вас сопроводить ее до Дримгарда.
— Дримгард на востоке, — напомнил Дэнтон. — Еретики — на севере.
— Я и без вас знаю, где что находится в нашей стране! — раздраженно пробубнил Симон.
— Тогда вы понимаете, почему я отказываюсь от поручения.
— Вы не можете, — протер опухшие глаза архиепископ.
— Могу. Мне следовало разобраться с Возрождением уже давно.
— Вы не можете! — возвысил голос Симон. — Это приказ короля.
Дэнтон поднял бровь.
— Полтысячи солдат инквизиции должны в преддверии осени идти на край Востока, чтобы сопроводить одного человека? Вы уверены, что его величество не рехнулся?
— Перестаньте, Моллард, перестаньте, — покачал головой архиепископ. — Не будьте таким же упрямым, как Хейс.
— Феникс дурно влияет на меня. Так кого нужно проводить?
— Того, от чьей жизни, возможно, зависит дальнейшая судьба Америи. Никто не должен знать, кроме вас и ваших рыцарей…
* * *
После рассветной молитвы инквизиторы прощались на площади перед храмом. Они виделись в последний раз, хоть пока и не знали этого.
Ройс по-братски обнялся со всеми. Моллард неохотно похлопал его по спине. От Ангиля пахло лошадьми и травой. Запах Ривергарда.
Равель не полез обниматься, только до хруста пожал всем руки. Он пригласил Молларда встретиться на зимовке в Шен-Тион, замке инквизиции на севере Вилонии.
— Уверен, вы быстро расквитаетесь с еретиками, — сказал он и поспешил за Ройсом на конюшню.
Феникс не стал ни обниматься, ни жать руку. Они с Моллардом кивнули друг другу и разошлись. Люди Хейса ждали возле площади — две сотни солдат и три рыцаря. Барта Кирби Дэн уже успел запомнить — что ж, этого парень и добивался. Еще одного, худого и безволосого, он видел в первый раз. Губы рыцаря были закрашены углем — символ обета молчания.
