— Какой тебе воды, мышь вонючая? Вон что нассал в ведро, то и пей.
Дверь захлопнулась, и Коррин снова остался один в темноте.
Двенадцать дней после Битвы подонков
Горбун и Ромашка приходили посменно. От толстяка Корр узнал, что на Кольце Вальдара началось настоящее восстание. Люди перекрыли Солнечный мост, поубивали нескольких стражей, устроили в городе пожары. Ромашка знал немного, но и этого хватало.
Трудно было не понять, почему это случилось. Коррин слышал о проповедниках, о том, что люди требуют свободы для Наместника и мира для Америи. Похоже, узнав о нападении на башню, они окончательно распалились.
«Дурак! — ругал себя Корр. — Вот про какую катастрофу говорил король. Что же теперь будет?»
Будь Коррин на месте короля, он бы взял заговорщиков и прилюдно казнил одного за другим, чтобы люди насытились кровью, и добавил немного хлеба, чтобы уж точно утолить народный голод. Бунты прекратились бы, хоть на время. Пока не начнется настоящая война на западе.
Интересно, кстати, что сделает Кальдириум, когда услышит обо всем.
Четырнадцать дней после Битвы подонков
Коррину снился кошмар. Он сражался один с семью паладинами, и те постоянно ранили его, но никак не могли убить. Мечи кальдийцев мелькали с невероятной скоростью, и каждый замах оставлял на его теле новую отметину. Кровь хлестала по телу, хлюпала в сапогах. Коррин упал на колени и к нему подошел Витторио эль Гарра.
— Проси прощенья, — потребовал он.
— Простите меня!
Паладин рассмеялся, и смех его больше походил на оглушающий скрежет.
Коррин подскочил с соломенной подстилки. Дверь распахнулась, и в темницу вплыл пухлый силуэт Ромашки.
— Это ты, — Корр чувствовал, как сердце колотится у самого горла. Вытер со лба пот.
— Ну да. Кушать хочешь?
— Да. Спасибо.
Добрый тюремщик протянул ему миску. Коррин уселся обратно на подстилку и стал хлебать сурговую кашу прямо так, без ложки.
— Народ вашей смерти требует, — сказал Ромашка.
Корр пожал плечами.
— Неудивительно.
Он доел кашу и протянул тюремщику миску.
— Когда нас казнят?
— Не знаю. Может, король вас еще помилует.
Корр невесело усмехнулся.
— Будь ты королем, ты бы помиловал?
— Не знаю, — смущенно ответил Ромашка. — Я же не король.
«Да уж. Будь ты королем, я бы уже кувыркался в постели леди Дульф».
Сердце вдруг сжалось. За время заключения Коррин впервые вспомнил о Ритте, и ему почему-то стало стыдно от этого.
— Можно попросить тебя кое о чем?
— Наверное.
— Во дворце живет леди Ритта Дульф. Передай ей послание от меня, сможешь?
