— Именно, инквизитор Ройс, именно! Люцио Третий прибыл в Америю месяц назад и не покинет ее, покуда не назовет приемника, — пышное лицо Симона раскраснелось, он сжал мягкие кулаки и потряс ими. — Наконец-то!
— Как отреагировали кальдийцы? — раздался железный голос Феникса.
Восторг Симона сразу поутих.
— Король Иларрио пока хранит молчание. Однако из Первого Града пришло возмущенное письмо — мол, никто не смеет пленить ставленника Господа.
— И что ответил наш государь? — поинтересовался Моллард.
— Что его не смеют обвинять в пленении Наместника те, кто держит его у себя уже несколько веков, — архиепископ перевел дыхание от столь длинной фразы.
— Так ли уж важно, кто займет Святой престол? — сказал Феникс. — Все мы служим лишь Господу.
Симон неудобно поморщился и сложил руки. Моллард едва заметно ухмыльнулся. Ричард, быть может, и хороший инквизитор, но плохой политик.
— Вы знаете, что кальдийцы погрязли в ереси, — начал Симон, ощупывая взглядом железную маску. — Святой престол давно стал игрушкой в руках Кальдириума. Много веков в Первом храме восседает не Божий ставленник, а кальдийский!
— Выходит, теперь будет америйский? — бесцветно поинтересовался Хейс.
Воцарилось краткое молчание, и раздался скрип. Сквозь маленькую дверь для слуг, скрытую во мраке, вошел виночерпий. Он испуганно огляделся и поклонился:
— Принести ли вина, ваше святейшество?
— Неси, — прежде Симона ответил Равель. — Разговор будет жарким, и нас замучает жажда.
Архиепископ кивнул. Мальчик скрылся во мраке. Ангиль задумчиво водил пальцем по краю кубка:
— Речь не только о церкви и воле Просветителя, конечно же, — произнес он. — Наш король Эсмунд — первый из новой династии, и хочет доказать, что Бог на его стороне.
Симон упал на каменное кресло, тяжело дыша. Речь, произнесенная стоя, явно утомила его.
— Учитывая претензии Илларио на трон Америи, это мудрый шаг, — продолжал Ройс. — Но учитывая силы объединенного Кальдириума, весьма рискованный.
— Династические споры нас не касаются, — отмахнулся архиепископ. — Как сказал инквизитор Хейс, мы служим лишь Господу.
— Будет война, — сказал Ричард и посмотрел на Симона. — Вот что нас коснется. Думаете, война за Святой Престол угодна Богу?
Архиепископ чмокнул губами и снова водрузил руки на пузо.
— Если Кальдириум решится напасть, Господь дарует нам победу.
— Откуда такая уверенность у вашего святейшества?
— Довольно, инквизитор, довольно, — устало проговорил Симон.
Вошел виночерпий с большим прозрачным кувшином, в котором искрилось янтарное вино, а на дне лежали четвертинки персика. Равель подозвал мальчика, поднимая кубок.
