Но медлить было нельзя. Быстро оглядев стол, подвигав ящики, она нашла то, что искала – моток широкого скотча. Брезгливо морщась, схватила Зольникова за воротник халата и перевалила назад, крутанула вертящееся кресло, поворачивая его к себе и, с треском разматывая клейкую ленту, прикрутила врага к креслу. Напоследок щедро, от уха до уха, заклеила куском скотча рот.
Мобильный телефон нашелся у Зольникова в кармане. Не медля ни секунды, Варя набрала номер Тимакова, приказав себе не забыть потом стереть запись о звонке.
Пока шли гудки, она от нетерпения не могла стоять на месте. Она переминалась с ноги на ногу, подпрыгивала и даже прикладывала к горящим щекам холодный пистолет.
– Возьми трубку, – бормотала она. – Слышишь, возьми трубку! Стасечка, Славочка, Тимус, миленький, родной, возьми трубку!
Где же он? Забыл телефон в машине или не может ответить? Сидит в засаде или выслеживает кого-нибудь?..
– Да! – неожиданно и громко сказал в трубке знакомый голос. – Да, Вадим Геннадьевич, слушаю.
Варя оторопела. То есть как это? Что происходит? Он что, знаком с Зольниковым? И не просто так знаком, у него есть номер телефона Зольникова, он у него определился, он видит, что звонит телефон Зольникова!
Все перевернулось в душе у Вари. Внутри, там, где сердце, стало так больно, что на глаза навернулись слезы. Она держала перед собой телефонную трубку как ядовитую змею.
– Вадим Геннадьевич, Вадим Геннадьевич, – продолжал звучать в трубке голос Тимакова. – Что у вас случилось?
Что теперь делать? Кому звонить? Куда бежать? Отсюда не убежишь, и никто ей теперь не поможет.
– Вадим Геннадьевич! – Голос Тимакова вдруг странно раздвоился. Варя слышала его в трубке и откуда-то извне. И через мгновение она увидела его самого. Держа трубку возле уха и продолжая говорить, он шагнул через порог. Он был здесь.
Он был в белом халате, таком же, как у Зольникова. Он был одним из них…
Он остановился на пороге и одним взглядом вобрал в себя все – Зольникова, примотанного к креслу, с беспомощно упавшей на грудь головой и Варю с телефоном в одной руке и тяжелым пистолетом в другой. Он встретил взгляд ее широко раскрытых глаз, в котором не было ничего, кроме безнадежности и отвращения.
Варя в упор смотрела на него, прямо в его растерянные глаза. И чувствовала, что худшей минуты в ее жизни уже не будет. Все потеряло смысл, во всем был тошнотворный, мерзкий привкус лжи и предательства.
Она отшвырнула ненужный теперь телефон и обеими руками подняла пистолет, нащупывая курок. Зрачок пистолета уставился прямо в побледневшее лицо Тимакова.
