- Здоров! - воскликнул он. - Закурим?
Мы стояли, дымили, обозревали долину и едва видневшуюся ленту Немана. Оказалось, он на днях вернулся с Балкан.
- И чего им надо, нашим людям! - завел мудрый разговор музыкант.
Ага, вспомнил я, это тебя на прошлой неделе назвали Человеком Планеты номер 000 009 590. Странным образом, я запомнил этот длинный номер.
- Чего им надобно! — горячился Человек. - Спокойно ведь у нас. Зелено, уютно, никто не стреляет. Вон брюква какая вымахала, - он радостно захихикал. - А там... палят из-за каждого угла. Земля гудит.
Я с готовностью закивал в ответ. Сущая правда, наш человек всегда недоволен: то ему смердит, то невкусно и все плохо, он только и смотрит, где бы что прихватить, кого обставить, кого подкупить. Эстетические проблемы никого не волнуют, людям некогда. Разве что какой-нибудь неудачник или бомж, ловя открытым ртом капли дождя или просыхая на захолустном речном бережку, еще в состоянии что-то увидеть. Что правда, то правда. Музыкант остался доволен моим суждением. Он даже кивнул в знак одобрения.
- Знаешь, - он понизил голос, - какие там все-таки люди! Стены рушатся, валятся деревья, а они... ну, понимаешь? Они почти на виду у всего честного народа... ну прямо как собаки!
- Там климат другой, - заметил я. - Там тепло!
Мы затоптали окурки. Он радушно предлагал подвезти, даже, кажется, обиделся, когда я отказался. Однако я решил: возвращаюсь через лес.
Вернулся на свой берег и побрел по знакомой дорожке. Музыкант успел влить в меня какого-то крепкого напитка, и сейчас меня одолела такая сонливость, что, не вытерпев, я свалился у какого-то толстого поваленного ствола, сплошь облепленного лишайником, - ольха редко вырастает такой толщины, обычно падает в молодом возрасте. Я задремал и, кажется, основательно поспал. Проснувшись, увидел, что солнце едва виднеется меж стволов. Но было еще светло.
Я сел, потянулся - славная, однако, осень. И - как хорошо, что здесь не Ливан и не Судан! После того, как выдворили русские десантные части, лес перестал сотрясаться от взрывов и автоматных шквалов. Там, где было их стрельбище, тянулся пустырь. А-а-а-а-у! - смачно зевнул я и опять потянулся. Пора вставать. Пальцы правой руки нащупали приросший к ольховому стволу лишайник - большое вздутие величиной со шляпу, розовато-сизого цвета. Молодой лишайник, свежий. В иных местах считается съедобным. Я стиснул нарост - из него полезла беловатая влага. На пальце осталось розовое пятно.
