Вот почти что и все.
Расстаемся, вроде бы ничего не сказав о Герберте фон Штейне - человеке, гражданине, литографе. А к тому времени ему стукнуло пятьдесят лет! Где же суть? У курицы под хвостом? Едва ли. И ничего нового? Совсем ничего?
Как! Мало вам смытого моста? Руин мало? Носителя шведского гражданства - скворца и Потенции Винокур? Ишь ты, вам всегда всего мало. Вам подавай одни лишь пикантные подробности из жизни знаменитых людей. Хотя бы той самой щепки — ученицы литографа. Небось, напридумывали бог знает чего. А там всего лишь трудные литографские упражнения, зеленая бутыль молока или пива.
Они сочиняют стихи и посылают их в журнал для подростков. Им отвечают письменно магистр Аннабелла Ли и бакалавр Онега Мажгирдас. Иногда пишет и Долоресса Луст, уборщица редакции. Так мчатся, уносятся дни. По-моему, достаточно наглядно?
Любезный читатель! Лучше оглянись вокруг. Сколько тобой вытоптано газонов? Умеешь ли дистанционно пользоваться WC? Сколько всего не познано! Установил ли ты хоть одну кормушку? Эх ты.
Между прочим, в эту субботу литограф Герберт фон Штейн опять отправляется на семнадцатый километр по Лидскому шоссе. На сей раз едут не только ученицы, СМИ и пожарные, но и родители учащихся. Познавательная экскурсия. Намечается грандиозное событие - падение Большого Донжона. Отбываем на пригородном автобусе или дизель-поездом. Едем до Яшун, а оттуда уж и рукой подать.
1991
Из истории радиоточки
Удобно устроилась, смерётушка? Смотри у меня, возьми все сразу! Чтобы потом не вставать, не выбираться, не ныть и не ворочаться. Вот, еще пепельница. А теперь цыц! Сейчас начнется концерт по заявкам. Как всегда по воскресеньям, в обед. А нам с тобой самое время отдохнуть — когда вчера легли-то? Никак не мог выставить вон твою подружку... с каким-то ее... Но я всегда помню: воскресенье, концерт. Чем ты еще недовольна? Лежишь, вот и лежи, помалкивай. Сегодня точно никого не пущу. Не холодно, не жарко, мухи не кусают, спокойно...
И чего тебе еще? Хватить бубнить. Срать тебе на этот концерт? Ишь ты, смотрите... Как бы потом не пришлось пищать. Давай лучше выпьем по чарочке и послушаем... Вот уже и начинается: дорогой бабусе в день ее...
Знаешь, костогрёмушко, сегодня ты мне почти нравишься. И фонаря под глазом, извините, почти не видно. Ась? А с какой стати вчера орала, мяукала? О, хорошо пошло. Может, это моя большая ошибка, что полез к тебе в этот подвал. Кто теперь разберет. Могу, говоришь, встать и убраться? Когда-нибудь так и сделаю. Может, прямо завтра. Я человек интеллигентный — не говорю: интеллигент, нет! - видал и жизнь получше. Но бывало и похуже, это ты совершенно справедливо заметила. Какой роман получился бы из моей жизни! Даже, быть может, что-то вроде Раскольникова, слыхала такого? Конечно, где тебе! А ведь литовец написал, Достоевскис. Еще кино такое было, две серии. Знаешь, у меня писатели есть знакомые - целых два, ходят утром на базарчик выпить пивка. Ага, и этот тоже. Со шрамом который. Попьет, попьет, потом домой и - пишет, пишет. А другой, тот говорит: знаешь, я насчет пива не очень, я хожу на людей смотреть,
