Карусель | страница 44
Интересно, когда она снова вдруг объявится, как я поступлю? Анализировать поступки других гораздо легче, чем свои собственные... Позвонит и скажет в трубку своим звонким уверенным голосом: «Здравствуй, Андрей! Я тут рядом, сейчас я к тебе зайду, ладно?» Она даже не спросит: один ли я и можно ли зайти? Она всегда уверена или напускает на себя эту уверенность, чтобы сразу сбить меня с толку, наверное, я дрогну, скажу: «Приходи, я так рад...»
Какой бы расчетливой Света ни была, в ней живет и совестливость. Она понимает, что сделала мне больно, и постарается свою вину как-нибудь загладить. По-своему, по-женски...
Я гнал мысли о Свете прочь, но они снова и снова возвращались. Я то и дело представлял, что именно в этот момент она делает. Ревнивый у нее муж или нет? Наверное, каждый вечер встречает на машине у магазина. Или заходит туда, как хозяин. Не толкнул бы он Свету на незаконные махинации! «Крутой мужик», делающий на темных делах «бабки», конечно, постарается втянуть и ее в свои дела. Может, он и женился потому, что она стала товароведом? Он уж постарается свое никому не отдавать! А за Светой нужен глаз да глаз. Это ей со мной было вольготно, но я не посягал на ее свободу, не следил за ней. Мне все это чуждо и отвратительно. Дай только волю фантазии и подозрительности — и ты пропал! Большую часть своего времени будешь думать о том, что сейчас делает жена, где она, не ушла ли пораньше с работы к любовнику. Твои каждодневные звонки ей на работу будут вызывать насмешки сослуживцев, а вечная озабоченность — мешать работе. Ревность и подозрительность, как ржавчина, разъедают даже самую крепкую любовь. Многие это понимают, но ничего поделать с собой не могут. Не желая потерять любимую женщину, они своим поведением сами подталкивают ее к мысли уйти, бежать куда глаза глядят от ревнивца! Чаще всего ревнуют без всяких оснований к тому. И такая беспочвенная ревность страшнее всего на свете, она все убивает: любовь, дружбу, веру в будущее.
Лучший способ излечиться от любви к Свете — это сделать ее героиней своего романа. В только что принявшей христианство Руси, когда язычники еще поклонялись деревянным идолам, женщина занимала в жизни мужчины-воина не слишком-то большое место. Ее делом было рожать детей, вести дом, быть покорной своему господину-мужу...
Пусть моя героиня будет с виду покорной, покладистой, как говорится, готовой ноги мужу мыть... Но в душе у нее исподволь зреет протест против слепого, рабского подчинения мужчине. Ведь даже купленные на невольничьем рынке прекрасные рабыни, добившись в гареме любви всесильного султана, начинали вертеть им, как марионеткой. Правда, для этого кроме красоты нужен был и незаурядный ум... Наделю и я свою героиню умом. Ведь умная женщина никогда не покажет мужчине своего превосходства над ним, она будет вести тонкую игру, постепенно превращая даже сильного мужчину в своего покорного раба. Причем так это будет делать, что он и сам не заметит.