Голова книзу, а само с натужным придыханьем роет землю, раскидывая во все стороны земляные комья, траву и листья.
Заметить снаружи Тину оно никак не могло. Но вдруг голова поднялась, а их взгляды сомкнулись.
Зрачки зажглись мутноватыми огоньками безумия – холодящая душу смесь ужаса и ярости.
Оно истошно взвыло.
Дуэтом вместе с ним в вопле зашлась и Тина.
Обычно для получения сообщений психологи и психиатры делают ставку в основном на голосовую почту. Я же предпочитаю сервисную службу: если кто и должен предлагать в помощь страждущим живой человеческий голос, так это именно терапевт.
Тем пасмурным утром, в начале одиннадцатого, на меня вышел оператор связи – кто-то из новеньких, по фамилии Брэдли.
– Доктор Делавэр? У меня на линии Дойл Маслоу.
– Такого не знаю.
– Извините, такая. И судя по тону, вас знает она. Говорит, что речь идет о кризисе психического здоровья или типа того.
– Этот кризис у нее?
– Не сказала. Что ответить, доктор?
– Соединяйте.
– Как вам угодно.
В трубке возник молодой женский голос с сипотцой:
– Доктор Александер Делавэр? Это Кристин Дойл-Маслоу, специалист по вопросам психического здоровья. Участвую в проекте поведенческой и аффективной реинтеграции и услуг по округу Лос-Анджелес.
Что-то новое… А впрочем, округ прирастает программами, как гидра – головами.
– Честно сказать, я не в курсе… – начал я.
– Неудивительно. Мы на гранте Национального института психического здоровья. Можете зайти на наш сайт LACBAR-I-SP.net, ознакомиться… Собственно, я звоню насчет вашего пациента. Точнее, пациентки. Зельды Чейз.
– Моей пациенткой она не является.
– Ну как же… Судя по записям, доктор Делавэр, пять лет назад она ею была.
– Пять лет назад я проводил оценку ее…
– Сына. Овидия Чейза. Официальное заключение так и не было вынесено.
– Консультацию я проводил по просьбе психиатра мисс Чейз, доктора Луиса Шермана…
– Ныне покойного.
– Я в курсе.
– Два с половиной года назад медицинское досье от Шермана перешло к университетской клинике Рейвенсвуда. В документе вы указаны как терапевт-консультант.
– Она проходила лечение в Рейвенсвуде?
– В то время еще нет. Хотя все это к делу не относится. Важно то, что Шерман свое дело завершил, а вот вы, доктор, нет.
Два с лишним года назад Лу умер от рака. Это придавало ее словам оттенок обличительности.
Я задал вопрос:
– Каких конкретно действий вы от меня ждете?
– Свидания с вашим пациентом. Пару дней назад она все же попала в Рейвенсвуд, по коду «пятьдесят один пятьдесят»
