— Вы же знаете, у нас не было ходовых испытаний. И прошу не повышать на меня голос. — Старший механик побледнел и еще судорожнее стал вытирать ветошью руки. — А цену нам определяют на берегу.
— Цену определяет море! — отчеканил Чигринов. — На берегу вы больше увлекаетесь питейными заведениями, чем машиной.
— Кто чем увлекается... — тихо сказал старший механик.
Анна Сергеевна покраснела.
Чигринов приказал:
— Переходите на аварийный ход!
— Под вашу ответственность, — заявил старший механик.
— Под мою, — резко бросил Чигринов. — А вас прошу принять к сведению, что вы исполняете обязанности старшего механика только до конца рейса.
— Я давно мечтал списаться, — с вызовом ответил старший механик.
Когда он вышел, в каюте наступило тягостное молчание. Еще слышнее стали ухающие удары в борт. Корпус буксира содрогался.
— Ты слишком строг, — нарушила молчание Анна Сергеевна. — Несправедливо строг.
— Мепя меньше всего волнует, строг я или не строг. Сейчас мне надо успеть прийти на помощь. И прошу тебя, Анна... — Он досадливо поморщился.
— Хорошо, — кивнула она.
Алексей Петрович вдруг с сожалеющей усмешкой произнес:
— А ведь я позвал его, чтобы поздравить с днем рождения. Ему сегодня шестнадцать.
— Да-а? — удивленно произнесла Анна Сергеевна.
Зазвонил телефон. Радист, задыхаясь от волнения, прокричал:
— Они покидают судно!
Чигринов положил трубку и подумал, что радисту надо сделать выговор за панику.
— Они покидают судно, — повторил он.
Анна Сергеевна побледнела и сжала на груди руки,
***
Шторм обрушился на них.
Черные водяные холмы с гладкими спинами и острыми вспененными гребнями возникали из тьмы и обрушивали свирепые удары на «Кайру». Судно все больше и больше кренилось на правый борт.
Матросы в спасательных жилетах толпились на покатой палубе, прячась от волн за надстройкой.
Капитан Щербань медлил, хотя давно было ясно — «Кайру» не спасти. Но он никак не мог побороть себя и приказать экипажу покинуть судно, понимая, что эта команда станет гибелью, крахом капитана Щербаня!
Козобродов с искаженным лицом отталкивал матросов и рвался первым сесть в шлюпку.
— Назад! — приказал в мегафон Щербань.
Он стоял на мостике. Ему было плохо видно в темноте, но по движению на палубе он понял: еще немного, и начнется самое страшное на море — паника.
— Без команды не садиться! — перекрывая вой и свист ветра, гремел над палубой усиленный мегафоном голос Щербаня.
Раздался выстрел, мерцающий красный свет ракеты осветил палубу.
