После войны было голодно, холодно, город был разрушен, ютились они в комнатушке в полуподвале. Но она была счастлива, не замечала, что плохо одета, плохо обута, что в комнатенке, где помещались лишь кровать да маленький колченогий столик, было угарно от железной печки и оконце над головой едва пропускало свет...
Много лет не было детей.
А когда появился первенец, Алеша уже был капитаном, и жизнь давно вошла в спокойное русло, с достатком, с хорошей квартирой, с верными друзьями...
Надежда Васильевна с нежной радостью вспомнила, как прямо из роддома со Славкой на руках опа приехала в порт встречать Алексея с моря. И он растерянно и неумело держал сверток с ребенком, топтался на причале, не зная, что делать, а моряки его сейнера улыбались, поздравляли своего капитана с сыном. Павел — Душа-Павлуша, который тоже пришел встречать друга, хлопал его по спине и говорил: «Ну, Алексей, теперь па море будет династия капитанов Чигриповых». И не было счастливее ее в тот ветреный и дождливый день...
Боже мой, неужели все ушло? Куда? Почему? Какая совсем другая жизнь наступила!
***
Дни стояли солнечные, теплые.
Но где-то в северной Атлантике уже зарождался циклон, который потом будет иметь кодовое название, какое- нибудь женское имя, звучное, нежное, и войдет в справочные таблицы, в энциклопедию бед морских; его будут долго помнить, изучать его путь, оценивать причиненные им разрушения, передавать рассказы моряков, видевших этот яростный разгул стихии и чудом оставшихся в живых.
А пока об этом никто не догадывался, еще не было штормового предупреждения, еще синоптики и не подозревали, какой сюрприз готовит им природа, и спокойно давали прогноз о ясной погоде без осадков и ветра.
И порт жил своей обычной жизнью.
У причалов стояли под разгрузкой избитые морем траулеры и осадистые крупнотоннажные, полные добытой в океане рыбы, плавбазы; звонили портальные краны, подходили длинные составы вагонов-холодильников, свистели маневровые паровозики, гудели машины; матросы окатывали водой из шлангов палубы. Солнце отблескивало на поверхности залива, дробилось на мелкой волне, вспыхивало ослепительными бликами.
«Посейдон» стоял у дальнего причала. Матросы покрывали черным лаком корпус судна, якорные цепи, кнехты, лебедки; красили в оранжевый цвет мачты, шлюпки, всю надстройку. Постепенно спасательный буксир принимал свой обычный вид.
В большом помещении на корме расположился водолазный пост со всем своим снаряжением: баллонами сжатого воздуха, медными шлемами, прорезиненными рубахами, свинцовыми грузами, воздушными шлангами, телефоном и галошами на свинцовой подошве.
