Странно, насколько врезаются в память иные воспоминания. Он уже и не помнил, сколько ему было лет, что именно соврал, какое правило нарушил. Отец не придерживался какого-то особого метода воспитания и казался Нику фигурой скорее отдаленной, словно портрет дедушки на стене, с укоризной смотревший на него все детство.
Однако Ник отчетливо помнил, как ему было стыдно и как он решил про себя, что никогда больше не разочарует отца.
Тогда в баре Хлоя его соблазнила, а он не виноват.
«Ах, бедняжка, жертва обстоятельств», — усмехнулся внутренний голос.
Диалог с самим собой прервался взрывом аплодисментов. Ник осознал, что единственный смотрит на фигуру в красном на сцене. Взгляды присутствующих были направлены на столик у сцены. На экранах появилась маленькая девочка. Перед ней на корточках сидела женщина, должно быть, ее мама, и уговаривала подняться на сцену и получить награду, но малышка отрицательно мотала головой.
Повисла неловкая пауза. Девочка начала всхлипывать. Душераздирающее зрелище. Но тут камера оставила ребенка в покое. Ник подумал, что оператор наконец догадался. Однако не все так просто. Женщина в красном стала спускаться со сцены к столикам. По залу прошел одобрительный шепот, пока Хлоя пробиралась к девочке.
Внезапно воцарилась тишина. Ник не сразу понял, что случилось, потом взгляд упал на один из экранов, и внутри его все застыло. Оператор решил снять ее длинные, стройные ноги, камера дошла до бледных, неровно сросшихся шрамов. Свет и качество съемки были отличные, захвачен каждый сантиметр искаженного бедра.
— Боже!
Внутри его все сжалось не от ужасного вида шрамированной кожи, а от того, сколько боли эти шрамы в себе несли. Внезапно необъяснимая гордость охватила его. Это чувство возникло откуда-то изнутри, может, оно и раньше жило в нем, но он настойчиво отказывался это замечать.
Ник и другие гости смотрели, как грациозно Хлоя присела рядом с маленькой девочкой и улыбнулась.
По залу прокатился очередной вздох. Девочка подняла заплаканное лицо, Хлоя кивнула и показала ей на свою ногу. Ребенок потянулся рукой к ее неровной коже. Все замерли. И тут ребенок просиял улыбкой. Ее показали на всех экранах.
Хлоя сказала что-то смешное ребенку. И они вместе, взявшись за руки, поднялись на сцену под громкие аплодисменты.
Ник не аплодировал, он еле дышал. Переживал вихрь эмоций, гордость, позор, нестерпимое желание обладать, очень хотел взлететь на сцену, обнять Хлою. Но он не имеет ни малейшего права так поступать, а если бы имел, не важно, это ее ночь.
