— Я еще ни в чем не убежден, и принимать решение рано…
— Что за упрямство! — вспылил капитан. — За целый год не зарегистрировали ни одного случая убийства, а теперь ты жаждешь испортить картину?!
— Подозревают, что из лаборатории похищены какие-то материалы.
— А что, собственно, можно было унести из лаборатории?
— Не знаю, пока не установлено.
— Какие основания предполагать хищение?
— Не знаю, это предположение профессора Узнадзе, конкретно он ничего не говорил. Завтра узнаем все.
— Не было печали, черти накачали! — Капитан угрюмо уставился на Мигриаули. — А тебе не кажется, что, берясь за это темное дело, ты своими руками роешь себе яму?
— И поэтому вы предлагаете отойти в сторону, не доискиваться истины?
— Какие у тебя шансы на успех?
— Подождем, что скажет профессор Узнадзе. От его сведений зависит многое.
— Если бы из лаборатории пропало что-либо важное, профессор всю милицию поднял бы на ноги!
— Так или иначе, но мы не можем отмахнуться от его слов, обязаны проверить факты.
— Если твои усилия окажутся напрасными, пеняй на себя, я предупредил.
Профессор Шалва Узнадзе сидел в кресле, погруженный в невеселые мысли, не обращая внимания на телефонные звонки, — кто-то настойчиво звонил в третий раз.
«Поставленная мною цель требует самоотверженности. Святой долг ученого — всего себя отдать избранному делу. Я готов пожертвовать собой ради того, чтобы избавить от страшной болезни тысячи людей».
Перо стремительно бежало по бумаге, словно боялось упустить потоком текущие мысли.
Шалва Узнадзе был человеком тонкой духовной организации, легкоранимым и чувствительным. Он казался неразговорчивым, скрытным. Окружающие удивлялись тому, как он жил. Профессор был весь в работе. Нашлись и недоброжелатели, обвинявшие его в зазнайстве, равнодушии к людям. Число завистников и злопыхателей росло вместе с успехами профессора. Разнузданное злословие достигло и его слуха. Профессора Узнадзе поражала ничем не объяснимая неприязнь к нему части сотрудников. Нескрываемая зависть и вражда как бы отделили профессора от других и сделали его еще более замкнутым, необщительным. Завистники и это обратили против него. Профессора еще усердней и развязней порицали и порочили.
Оглашать результаты исследований, которые профессор вел со своим ассистентом Саджая, он пока считал нецелесообразным. Узнадзе понимал, что любое открытие вызывает зависть, неприятие и надо еще серьезно проверить полученные данные. Свои опыты он проводил в последнее время по вечерам, когда в институте было тихо, спокойно, когда никто не досаждал ему и не отвлекал.
