— Успокаивай не успокаивай, все равно тревожно за тебя.
Сели ужинать. Мать почти не ела, ласково разглядывая сына. Изменился, не узнать, за какой-то год… Лоб пересекли тонкие морщинки, взгляд стал жесткий, твердый. И неожиданно для себя осознала: сын ее — зрелый мужчина, который вполне обойдется без материнской опеки и даже тяготится ею… А ей-то все беспомощным мальчиком представляется! Открытие это и порадовало, и огорчило.
— Все же будь осторожней, сынок, побереги себя. Не жить мне, случись с тобой беда!
— Мне ничего не грозит, мама, зря опасаешься.
— Не поймешь, пока не станешь родителем.
— Раньше ты не заводила подобных разговоров, ты правда так сильно переживаешь?
— А ты представь, каково мне одной весь день в четырех стенах! Женился бы, сынок, пора уж, вынянчу внука, пока силы есть и здоровье, дай порадоваться…
— Против женитьбы ничего не имею, просто не думал об этом, но ни с того ни с сего не женишься, где взять невесту?.. — засмеялся Джуаншер.
— Все-то скрываешь, да что утаится от матери. Чем тебе Кетеван не угодила? — Лукавая улыбка осветила лицо матери.
Джуаншер оторопел: «Откуда ей известно о Кетеван?»
— Не вздумай уверять, будто никакой Кетеван не знаешь! Ты о ней не заикаешься, а мы давно по телефону общаемся. — У матери навернулись слезы. — Славная девочка, чем она тебе не по нутру? Женись, сынок. Залепечет малыш, оживится дом, озарится…
— Я больше двух месяцев не видел Кетеван, — пробормотал Джуаншер.
— Зато я говорю с ней каждый день, сама звоню. Она звонила тебе несколько раз, не заставала дома — это ты знаешь, а однажды я разговорилась с ней, записала телефон… Хорошая девочка…
— Не шутишь, мама? Не разыгрываешь?
— Не терзай ты ее, извелась, по-моему. Когда я советовала тебе плохое? Послушайся, женись, всем нам будет хорошо. Отец твой был редкой доброты, ласковый, худым словом в жизни не обидел меня, а ты, похоже, доброго слова не находишь для Кетеван. Почему заставляешь ее страдать, бессердечный?..
— Мама, между мной и Кетеван не те отношения, какие ты вообразила… Мы знакомы — и только, правда, поверь…
— И тебе не совестно так говорить? Мать я тебе, сынок, негоже меня обманывать. И не обижайся на мою настырность, пойми, о тебе пекусь.
Джуаншер промолчал, изумленный ее проницательностью.
— Оставим этот разговор, — сказал он наконец. — Не спорю, трудно тебе дома одной, устала…
— С чего это я устала! От разговора увиливаешь.
Джуаншер не выдержал и признался.
— Что поделаешь, не любит меня Кетеван… Насильно мил не будешь, навязываться не собираюсь. — Он провел ладонью по лицу, скрывая смущение.
