— Дел у меня хватает, правда, я еще не ошалел от них, как ты.
— Мой тебе совет: не заводи дело по каждому пустяку. А если завел, побыстрей закрывай! Старайся не видеть и не слышать.
— А ради чего? Чтобы не лишаться душевного покоя, когда другим плохо?
— Вижу, усердие еще не выходило тебе боком, не нарывался на… — Лейтенант хохотнул. — Вкалывай, вкалывай, работа дураков любит… Не обижайся, лучше вслушайся в мои слова, у меня большой опыт, разумею кое-что: завел дело — не отвертишься, хоть кровь из носу, доводи до конца, подавай виновного, а ежели не заведешь, к чертям можешь всех послать, какой с тебя спрос!
— Что ты несешь, Варлам?!
— Приходится ловчить, иначе — хана! — Лейтенант закурил и продолжал: — Ты еще молод, не знаешь, почем фунт лиха. Горишь ради правды и справедливости, а наглядишься на все, попривыкнешь, огрузнеешь с годами, и угаснет твой пыл. Скажи-ка, чего ради мне волноваться и ломать голову, если какой-то подлец где-то напакостил? Зачем мне отвечать за него? И что толку бороться с преступниками, их все больше и больше…
— Занятно говоришь… Помоги мне разобраться в одном вопросе, — Джуаншер хитро улыбнулся.
— Хоть в сотне. Ради друга в огонь кинусь, ни в чем не откажу. — Лейтенант до ушей растянул губы, выражая свое расположение.
— Будет ли от меня польза, если перестану раскрывать преступления, махну рукой на правонарушителей, выкажу безразличие к злодейству.
— Понимаю, добрая у тебя душа и сердце доброе. Полон ты благих намерений и надежд. Только непосильное бремя взваливаешь на себя, и, по правде говоря, жалко мне тебя. Выправить мир и богу не по плечу, куда уж человеку. Возьмись за ум, пока не поздно, чтобы локти потом не кусать. Думаешь, хуже тебя был, когда поступил в милицию? Думаешь, я не горел на работе? Ошибался я. Понял со временем: сладко живется ловкому да изворотливому, а от ума одна беда. Тяжкая ноша — и ум, и разум. Кому они нужны? Ответь, кому? Не ответишь — растерялся! Слушай и запоминай: умного да разумного люди стороной обходят, как чумного. Умный — враг своей семье, от него — одно горе, а пользы никакой. Вот и недолюбливают его и дома, и на работе. Спросишь: почему? И сам поймешь со временем, но объясню, раз не набрался еще опыта и не разумеешь жизни по молодости: умный не поведет себя неразумно, а значит, и семье его не будет сладко. Сообразил теперь, почему я счастлив? Мною все довольны и дома, и на работе. Мой тебе совет: есть ум — скрывай его, нечего выглядеть умней других. Может, думаешь, начальству по душе те, что их умней? Не обманывайся на этот счет! Начальник терпеть не может того, кто лучше его соображает. Хочешь жить припеваючи — представляйся тупицей и принимай пинки, как награду. — Варлам прервался на минуту, чтобы отпить пиво, и продолжил поучение: — Господь бог не положил, чтоб маленький человек об обществе пекся, нам о себе и своей семье хлопотать надо. Чем мы хуже начальства, чтоб плохо жить? Начальнику и ночью сладко спать, и утром отлеживаться в постели, а мне и днем и ночью, высунув язык, бегать, преступничков ловить! Начальство обо мне не думает, а чего мне из-за него покоя не знать?! Так-то вот.
