Не сразу освоился Мигриаули с работой в управлении, но она увлекла, а при стремлении хорошо разбираться во всем, при его старании и трудолюбии непонятное постепенно прояснялось, и он довольно скоро смог работать самостоятельно…
Лето еще не сменило весну, а все уже дышало зноем. Жара не спадала даже к вечеру. Спасаясь от духоты, Джуаншер шел домой по набережной Мтквари. Со стороны Рустави, с Самгорской равнины, дул горячий пыльный ветер, и над городом висело мутное марево. А переполненная половодьем река грозила наводнением.
Джуаншер облокотился о гранитный парапет, любуясь завораживающим движением вспененных волн.
Влажное дуновение приятно освежало.
За спиной прозвучал знакомый голос. Джуаншер оглянулся и скользнул глазами по заросшему кустами откосу — улица вдоль реки была на несколько метров выше набережной. По тропинке сбегали две девушки. В высокой черноволосой он узнал Кетеван — она приветливо махала ему рукой.
— Откуда ты взялась тут? — Джуаншер обрадовался, глядя на нее.
Она смутилась, залилась краской.
— Познакомься, Джуаншер, моя подруга Русудан, — представила она свою спутницу.
Джуаншер пожал протянутую руку и доброжелательно улыбнулся, хотя Русудан с ярко накрашенными губами и подсиненными глазами чем-то не понравилась ему.
Все трое неловко молчали.
— Хочешь орешки? — Кетеван протянула Джуаншеру горсть фундука. — Я обожаю их. — Она раскрыла сумку и, взяв еще горсть, протянула Русудан. — Где ты пропадаешь, целую вечность не виделись! — Было заметно, что она волнуется. — Я звонила тебе, мама не передавала?
— Нет, а память у нее неплохая, ничего не забывает.
— Ты зазнался, Джуаншер. Говорят, сотрудники угрозыска очень много мнят о себе, свысока относятся к людям иных занятий. Похоже, и ты воображаешь, — работник милиции! — Кетеван улыбалась, но чувствовалось, что она обижена.
— Пошли присядем где-нибудь, — предложил Джуаншер, будто и не слышал ее слов.
Направляясь к голубой скамейке, он ухитрился шепнуть ей:
— Без тебя жизни не мыслю, Кетеван.
— Тс-с, неудобно. — Она приложила палец к губам.
— Не стану оправдываться, я очень виноват, но никогда еще не был так занят.
Кетеван промолчала.
Джуаншер смотрел на мутную воду бушевавшей реки — волны остервенело бились о гранит набережной, казалось, рвались из тесноты на волю.
Джуаншера восхищало буйство реки, которая точно осознала свою мощь и вольно расправляла плечи. Не отрывая взгляда от воды, он шепнул Кетеван:
— Ты очень сурова, поверь — я не хочу жить без тебя.
