– Поговорим, – согласно кивнул. – Попробуем.
Дальше я пошел один, выглядывая в секторах кресел нежданных гостей. Нашел минут через пять – на диванчике возле окна, лицом к свету.
Одинокая фигура восточной внешности в белоснежном европейском костюме, с контрастирующей черной бородой и с декоративной тросточкой светлого металла. Все-таки не дед.
Мельком оценил вид из окна – беготня по терминалу вывела нас на место над самим входом. Как на ладони видна магистраль до аэропорта, с замершим вдали «опелем». Если приглядеться, где-то там точка блокпоста – и именно оттуда к аэропорту приедут хозяева этих мест: вершить закон и ровнять тут все с землей.
– Я пришел, – вместо приветствия обозначил себя, встав поодаль и чуть сбоку от Амира, не загораживая ему вид.
Поговаривают, страшный человек, знающий любовь и милосердие только к своей семье. Но выглядит вполне обычно, лицо не хранит жутких шрамов, а руки, что на трости, чисты и ухоженны. Впрочем, если есть знакомый Целитель, то внешний вид зависит только от настроения.
– Твой дед сказал передать тебе это, – неспешно запустил он руку во внутренний карман и достал плотный конверт с чем-то объемным внутри, – кем бы ты себя ни считал.
Чтобы забрать, шагнул ближе. А затем и вовсе присел рядом, с интересом просматривая документы, оказавшиеся внутри.
– Самойлов Максим, – открыл я чуть потрепанный паспорт, лежавший сверху, – из мастеровых…
– Хочешь называться Самойловым – твой выбор. Называться простолюдином – тоже, – оценил мою реакцию Амир, чуть скосив на меня взгляд, – но родился ты у нас, в нашем княжестве, и так будет записано в твоем документе, – постановил он мощным, хорошо поставленным голосом без намека на акцент.
– Тут написано: день рождения – сегодня? – поднял я удивленный взгляд.
– Это правда.
– Но… девятнадцать лет?.. – усомнился я.
Совсем недавно праздновали семнадцать.
– Неправда, – согласился Амир. – Тебе семнадцать. Но эта неправда защитит твою мать и сестру. Тебе ведь все равно, верно?
– Им тоже все равно: как я и где.
– Некрасиво, – укорил он, – не нужно так думать о семье.
– Я в чем-то не прав?
– Твоя сестра заботится о тебе… – вздохнул он. – С самого детства. Ты не знаешь этого, но в том твое счастье.
– Никогда ее не видел. – с равнодушием, слегка припорошенным любопытством, произнес я.
– Не старался, – пристукнул он тростью о пол. – Дед к нему едет, а он его с порога гонит…
– А мама? – проигнорировал я ворчание.
– Виктория Павловна работает у вас? – спросил он неожиданно.
