Теперь можно было и Цоя потрепать, пока он тоже не отканал. Цыпа улыбнулся самому себе, встряхнулся и пошел за сцену. Из колонок опять звучал «День Победы», народ подоставал бухло, надо было торопиться. Корейцы обнаружились в компании Алены Матвеевны – они что-то активно обсуждали возле ящиков со спонсорской водкой, которую охраняло сразу четыре милиционера с овчаркой без намордника.
Цыпа решил начать со слабого звена, с Виен, тем более что она стояла чуть в стороне.
– Ну, поздравляю, – начал он, скорчив радостную мордашку.
– Спасибо.
– Там это, надо ж вопрос закрыть… Наш.
– Какой вопрос?
– Финансовый, договаривались у мэра, что вы оплачиваете.
– Не знаю, это к доктору, – закачала головой кореянка и решительно придвинулась к Цою.
Цыпа почувствовал, как сегодняшняя измена возвращается и накатывает с новой силой. От этих перепадов можно окончательно рехнуться, но все это потом, а сейчас только бы не пробросили, только бы не кинули…
Брючница засекла Цыпу, подошла и сказала, что ждет на фуршете. Пришлось опять ссылаться на дела, статью и пообещать зайти на днях.
– Кстати, Алена Матвеевна, деньги же должны мне…
Распорядительница замялась, зато противный доктор накинулся на Цыпу, будто он был в чем-то виноват:
– Нет деньги. Нет товар продавать, нет деньги. Ты, когда мэр был, что сказаль?
– Ничего я не говорил!
– Вот ничего и деньги. Все!
Цыпа праведно возмутился:
– Та я тут вообще не при делах! Про лотки вы с мэром договаривались, я тут при чем?
– Никто ни при чем, – встряла Виен. – Договаривались, что торговля наша, организация – ваша.
– Шо это за кидалово, я же просто сценарий писал! – Цыпа уже орал и чувствовал, как к горлу подступают предательские слезы, совсем как в детстве, когда у тебя кто-то из старших взял велик покататься и уехал не пойми куда. – Так, подождите, на хрена я занимался организацией вот этого?
Брючница виновато развела руками:
– Димочка, я ничем не могу помочь, но…
– Знаете что, идите вы все на хуй, вот все-все. – Цыпа подкрепил адресность посыла указательным пальцем, ткнув в каждого из собравшихся, развернулся и пошел к выходу, выбросив бейджик куда подальше. Его, кстати, на лету поймала ментовская овчарка, но Цыпа этого не видел.
«Сука, кинули, как чувствовал. И никто за него не вписался, никто. А эта хуна в брюках тоже хороша – ничем она не может помочь… Главный лох тут – он, и как же было это обидно. Заветная соточка взяла и растаяла в воздухе – вот тебе, Цыпа, и награда за труды, вот тебе и заслуженный брателло Франклин».
