Древняя азиатская цивилизация давно известна своей медициной. И если раньше мы знали о ней исключительно по книгам и подпольным фильмам, то с распадом СССР границы открылись и теперь вся мудрость Востока дошла до улицы Фрунзе: в наш город приехал центр корейской медицины «Линия жизни». Опытные медики под руководством доктора Цоя, который пока отказывается отвечать на вопрос: «А не является ли он родственником того самого легендарного певца из группы «Кино»?» – готовы излечить горожан и курортников от всех болезней.
На вооружении корейских лекарей – знаменитые иглы, при помощи укалывания которыми на их родине лечат даже самые тяжелые болезни. Помимо прочего, в «Линии жизни» готовы поставить вам диагноз без рентгена – у них есть для этого представитель народной медицины. Не будет лишним заметить, что первым на опасный эксперимент решился ваш покорный слуга, и вот что произошло: диагност корейского центра правильно назвал все хвори специального корреспондента, которые мы позволим себе не разглашать.
Увенчается ли успехом открытие нового медицинского центра «Линия жизни», остается вопросом. Мы можем лишь гарантировать вам, что «Житие мое» обещает своим читателям держать их в курсе событий.
Аристарх Катафотов, специально для «Житие мое»
Я свинья, и ты свинья, все мы, братцы, свиньи.
Самуил Маршак. Песенка поросят (мультфильм «Кошкин дом», 1958)
3.0
Филиппыч потопал на базар, а Цыпа узрел часы на «Детском мире» и понял, что до встречи с капитаном Орловым еще два с половиной часа – как раз можно было сбегать домой и чего-нибудь съесть, а то желудок совсем к спине прилип.
В голове потихонечку складывалась красивая статья про личный героизм «нашего корреспондента», который стал подопытным корейским кроликом в новом медицинском центре. Что-то типа «Вся мудрость Востока теперь дошла до улицы Фрунзе», или нет, лучше так: «Первым на опасный эксперимент решился ваш покорный слуга, и вот что произошло». А что, очень даже может быть…
В вихре светлых идей Цыпа прибыл домой и обнаружил, что к матушке с очередной душеспасительной беседой прибыл отец Валентин. Подвернув рясу на колени, священник сидел на кухне рядом с папашей и хлестал какой-то портвешок под стереоаккомпанемент радиоприемника и родителей.
Батя комментировал радио и нес что-то про Белый дом, какой именно, вашингтонский или московский, было не понять, вполне возможно, что он клял сразу обоих. Мать при пусть и чужом, но духовном пастыре исполняла роль истовой хозяйки: беспрерывно то пыль смахивала, то кружила вокруг сковородки с хлебом и кастрюли с соевым мясом, глаза б его не видели.
