Башмачников сидел под большой бронзовой люстрой, и Михаил Ильич видел, как над его головой кружится бумажная пыль от тысяч мертвых документов. Казалось, будто весь кабинет и оба его временных обитателя медленно растворяются в желтом электрическом свете.
— Сан Саныч, вы сошли с ума? — спросил Миряков тем тоном, каким обычно интересуются у коллеги, подстригся ли он.
Башмачников откинулся на стуле, сцепив руки за его спинкой.
— Ах, если бы, Михаил Ильич, если бы, — ответил он уже своим обычным голосом. — По-прежнему умен, как бес. Вот и про вас раньше всех догадался. Вы еще сами не начали догадываться, а я уже все знал.
— И о чем же вы догадались?
— Вы бог, — просто ответил Башмачников.
Миряков почувствовал, как внутри, там, где сердце, лопнуло и растеклось что-то теплое, протолкнулось через горло, заполнило голову. Он посмотрел на свое отражение в оконном стекле — белый бинт и темный пустой овал лица под ним.
— Я шарлатан, и вы это прекрасно знаете.
— Я о вас такое знаю, о чем вы уже сами постарались забыть. У меня на вас досье с Библию толщиной. И все-таки вы бог, как это ни прискорбно.
— Сан Саныч, идите вы, извините за каламбур, к черту с вашими играми.
— А и пошел бы. Обязательно пошел, если б знал, где искать. Но вас вот нашел, а его пока нет. Так что придется вам, Михаил Ильич, за обоих отдуваться. Да признайтесь же вы, наконец, — хотя бы самому себе. Неужели бояться не надоело? Встаньте перед зеркалом и скажите: «Аз есмь дверь и окно, Джим Моррисон и Билл Гейтс, звезда светлая и утренняя. Я читаю в сердцах людей, как «Огонек» в туалете, я словом останавливаю стихийные проявления демократии». А исцеления? Машеньку Обручеву кто на днях вылечил?
— Да никого я не лечу, обычное самовнушение. Неужто и вы про Эмиля Куэ не читали?
— Как не читать? «День ото дня жить остается меньше, да лучше». А вот читали ли вы ее историю болезни? И правильно делали, что не читали. Я вот читал, и мне, знаете, эту Машеньку убить захотелось. Не чтобы не мучилась, а просто нельзя так: если есть такие страдания, то зачем коммунизм, зачем бог? Это не лечится никак: там нужно новое человечество создавать, и желательно из мыслящих камней, чтобы у них таких болезней даже появиться не могло. В общем, это у вас самовнушение, будто вы обычная сволочь, а не у нее. Чудо это было, Михаил Ильич, чудо. И вы его сотворили.
— Хотите, я за свидетельством о рождении сбегаю? Там мама, папа, место регистрации и никаких святых духов. Человек я, Сан Саныч.
