— Мы сражались с беглецами всю ночь, — рассказал ему капитан Пиви, не старавшийся скрыть свое плохое настроение. — Как мы могли заранее узнать, что эти бродяги были вооружены? В итоге эта карательная экспедиция дорого обошлась нам. Из команды в пятьдесят человек, вышедших из замка под командой Биллингса, в живых не осталось никого!
Я сам потерял двадцать лучших бойцов! Что касается отряда в пятьдесят человек, отправленного к побережью, то он подвергся на берегу нападению мятежников, и я опасаюсь, что от этой команды тоже мало кто уцелел. Это конец моей карьеры, Вэйн.
— А что с беглецами?
— Их было не больше десяти, и из них в живых не осталось никого. Каким-то чудом смог скрыться только этот проклятый папист Кокс. Но он долго не протянет на свободе, потому что я обязательно доберусь до него. Да, Вэйн, я обязательно доберусь до него. Даже если ради этого мне придется заплатить жизнью последнего моего солдата или даже своей собственной жизнью!
Вэйн попытался успокоить капитана, но тот выбежал из комнаты, выкрикивая в неистовстве проклятия.
— И вот я остался один! Как всегда, снова один! — простонал Вэйн.
Через некоторое время ему удалось задремать, и только в полдень он очнулся от сна, заполненного кошмарными видениями. Вид Беллоу, накрывавшего на стол, позволил ему избавиться от теснившейся у него в голове жуткой путаницы мыслей.
Беллоу накормил судью холодным обедом, впрочем, достаточно сытным: говяжий язык, паштет и шотландский сыр.
Вэйн ел за четверых, не забывая и о бутылке доброго вина. В итоге он пришел в хорошее настроение и даже предложил Беллоу выпить с ним стаканчик.
— Если удастся схватить этого отца Кокса, я прикажу его немедленно повесить. Потом, чтобы отпраздновать это событие, мы с тобой вдвоем раздавим бутылочку портвейна 1829 года… Но что это такое?
Закричав от ужаса, он вскочил и кинулся в дальний самый темный угол комнаты.
— В чем дело, ваша честь? — поинтересовался Беллоу.
— Там… Там… — прорыдал Вэйн, указывая на камин.
— Ах да, вижу, вижу, — спокойно сказал слуга. — Забавно, не правда ли? Обычно пламя бывает ярко-красным, а здесь оно почему-то кажется зеленым!
Действительно, над вязанкой дров в камине поднимались языки зеленого пламени.
— Если расспросить того, кто разбирается в зеленом огне… — начал Беллоу, но судья оборвал его и приказал помолчать.
— Хватит болтать! Прикажи запрячь лошадей в дорожный экипаж. Мы возвращаемся в Лимерик.
Беллоу покачал головой:
