Педро тяжело вздохнул и со стонами отправился на кухню.
Едва он вышел из комнаты, как священник, разговаривавший с ним, весело рассмеялся. Это был падре Хуан.
Несколько лет тому назад, в Фонтараби появилась странная пара, спустившаяся в город с холмов.
Хуртадо, весьма эрудированный человек, преклоняющийся перед Сервантесом, первым заметил их. Он не смог удержаться, чтобы не воскликнуть:
— Смотрите, кто пришел к нам! Дон Кихот и его слуга Санчо Панса!
Впрочем, чужаки передвигались пешком, и на них не было панциря; они не были вооружены мечами и копьями. Но один из них был высоким и тощим, а второй — маленьким и толстым, как бочка.
На высоком был серый плащ странствующих монахов. На груди у него сверкал большой медный крест. Следы суровых испытаний читались на его лице, потемневшем на солнце, но его черные как смоль глаза светились живым огнем; строгие и благородные черты лица сразу вызывали к нему уважение.
Второй, вероятно его слуга, был одет в английские штаны и поношенную красную гусарскую куртку; на голове у него был надет забавный ночной колпак синего цвета; этот клоунский наряд резко контрастировал со строгой одеждой хозяина.
Когда к ним подошли рыбаки, маленький толстяк закричал пронзительным голосом:
— Отойдите в сторону! Дайте пройти преподобному отцу Хуану!
Повелительным жестом монах заставил его замолчать. Потом он обратился к любопытным:
— Друзья, кто может указать мне особняк маркизы де Вилла и Агийяр?
К нему сразу же подошло несколько мальчишек, не только захотевших указать дорогу незнакомцу, но и быть гидом по городу для святого человека. Один из них решил предупредить падре Хуана:
— Вам не стоит идти туда, падре, потому что маркиза не живет в доме уже лет пятьдесят. Она оставила вместо себя странного старика, такого же старого, как эта улица, и очень злого. Вы не сможете получить от него даже гнилой апельсин!
Монах улыбнулся:
— Я не собираюсь ничего просить у него. Но ты можешь рассказать мне об этом человеке, если тебе что-нибудь известно.
— Конечно, я могу рассказать о нем, — ответил мальчуган. — Говорят, что когда-то последняя маркиза подарила свой дом этому сеньору, которого зовут Карпио. С тех пор, то есть несколько десятков лет, он ведет себя, как хозяин дома. Но, падре, это всего лишь гнусный скряга, ругающийся, словно дюжина заядлых еретиков. Кроме того, он плохо обращается с людьми, как только у него появляется такая возможность. Поэтому его прозвали Эль Зурьяго
