— Разумеется, я ни на мгновение не поверил легенде с разносчиком. Люди этого типа никогда не заглядывают в Линденхэм, но если подобное случается, весь город мгновенно узнает об этом, и я узнаю одним из первых. Нужно придумать нечто совсем иное, мой мальчик.
Гюстав Леман сидел в роскошном салоне, освещенном множеством газовых светильников, несмотря на солнечный день. Вообще-то внутренние ставни были не только закрыты, но и заперты на солидные замки. Бледный, в смятой одежде, бедняга демонстрировал несколько шишек на лбу.
Старый господин Пранжье, сидевший в кресле напротив него, спокойно наслаждался длинной голландской трубкой.
— Я сожалею, что мои слуги так неаккуратно обошлись с тобой, — ухмыльнулся старик, — но ты должен согласиться, что вел себя далеко не как ручное животное, и я выяснил это на своем опыте. Скажешь ли ты мне, что произошло на самом деле?
Гюстав упрямо помотал головой.
— Самое важное здесь, — это книга, да и камень тоже… Но об этом мы поговорим позднее. Тот, кто владеет столь ценными предметами, никогда не захочет добровольно расстаться с ними. Таким образом, ты должен был украсть их. Но где?
Вопрос остался без ответа.
— Ну, это не самая главная моя забота, — продолжал старик. — Я не постесняюсь сказать, что сам, не заколебавшись ни на мгновение, украл бы эти предметы. Владение ими вполне может быть оправданием греха воровства.
Он придвинулся к Гюставу с глазами, в которых светилась зависть.
— Может быть, произошло что-то совсем другое? Давай, расскажи мне все… Ты не пожалеешь об этом.
— Но я клянусь вам, что не знаю… Я вообще ничего не знаю!
— Ослиная башка! Ну, как хочешь! В любом случае, у тебя будет время пошевелить мозгами, потому что ты не получишь свободу до тех пор, пока не расскажешь мне все, что я хочу узнать.
Гюстав прекрасно понимал, что доктор Пранжье не шутит. Но почему бы не поверить ему? Кто знает, вдруг старый ученый сможет объяснить ему это странное приключение?
— Дело в том, что разносчик не существует, — заговорил он монотонным голосом, — по крайней мере, как создание из плоти и костей; он существует как рисунок, как гравюра.
Доктор Пранжье слушал его крайне внимательно, и, когда юноша закончил свой рассказ, он некоторое время молчал, посасывая свою трубку.
— Вот, значит, как все случилось, — пробормотал он. — На этот раз мне кажется, что ты сказал правду. Черт возьми, мы имеем дело с достаточно необычным случаем, хотя вряд ли его можно рассматривать, как странный. Скажи, мой юный друг, у тебя когда-либо случались приступы сомнамбулизма?
