Вторая императрица стала безвкусной пародией на первую. Фигляр с улыбкой сфинкса, ставший теперь главой клана, не имел с Наполеоном ничего общего, кроме имени, кланового чувства и неистребимой похотливости. Тем не менее ему нельзя отказать в определенном политическом здравомыслии, намного, опередившем его время; по крайней мере Наполеон III пытался как-то облегчить прозябание низших слоев общества во избежание повторения взрыва народного недовольства, потрясшего Францию в 1848 году. Этот факт, а также то, что его правление совпало по времени с периодом расцвета культуры и промышленного развития, принесли ему известную популярность. Под стать своему дяде. Наполеон III продолжал украшать Париж, хотя в действительности первейшим назначением широких бульваров барона Хаусманна была возможность беспрепятственно расстреливать толпы смутьянов, в случае, если те задумают возводить баррикады Бездуховная пустота этого режима отчетливо проявила себя в показной расточительности двора, заполненного беспринципными политиками, спекулянтами, проходимцами-нуворишами с фальшивыми титулами и продажными женщинами, которые зачастую являлись обыкновенными шлюхами, просто пришедшими сюда с улицы. Этот мир, которым правил практицизм в самой вульгарной его форме, по духу скорее напоминал времена Директории, нежели Первой империи. Даже императрица Евгения была не кем иной, как испанской авантюристкой, помешанной на нарядах, драгоценностях и роскоши. У нее было куда больше общего с Жозефиной, нежели с Марией-Луизой.
Атмосфера этой эпохи была одновременно заразительно веселой и отталкивающей. Она нашла свое воплощение в музыке оперетт Жака Оффенбаха, полных демонического, бьющего через край веселья, с возбуждающими и, как ни странно, зловещими полутонами.
Члены клана получили что ни на есть скандальную известность. Наполеон III стал притчей во языцех из-за своей козлиной блудливости. И если преклонный возраст мешал Жерому составить конкуренцию своему племяннику, старый распутник тем не менее умудрился ввязаться в еще одну, последнюю для себя, любовную историю. В 1853 году он наконец-таки женился на своей флорентийской маркизе, однако настоял, чтобы брак оставался морганатическим, не позволив умалить свой статус первого принца крови. Вскоре этот ветреник бросил несчастную маркизу, влюбившись в рыжеволосую баронессу Коллин де Планси, высокую, тощую и некрасивую, однако обладавшую недюжинной волей и властным характером, и баронесса заняла место маркизы у Жерома в его дворце. Затем эта парочка обвинила маркизу в кровосмешении, выдвинув совершенно невероятное предположение, будто у той любовный роман с одним из многочисленных побочных детей Жерома, что послужило прекрасным предлогом выставить бедняжку на улицу без гроша в кармане. Император, устыдившись, назначил ей пенсию, и маркиза смогла вернуться к себе во Флоренцию.
