Их единственный, сумевший выжить ребенок, дочь Наполеоне (1806–1869), стал впоследствии одним из самых жизнерадостных членов клана. Еще более мужеподобная, чем ее мать Элиза, Наполеоне Баччиоки зашла так далеко, что носила мужское платье, дралась на шпагах и обожала править лошадьми. Она вышла замуж за чувствительного итальянца, графа Камарату, которого впоследствии довела до полнейшего нервного истощения, а затем в 1830 году вообще бросила, вернув себе девичье имя Баччиоки. В конце 1830 года она отправилась в Вену осуществить поистине безумный план, вознамерившись спасти своего кузена Наполеона II. Однако полиция быстро раскусила, что у нее на уме, и выдворила авантюристку из города. Будучи истинной дочерью своей матери, она вскоре сильно заинтересовалась осушением болот.
Счастливейшими из изгнанников, если не считать Жозефа и Люсьена, стали «мадам мать», дядя Феш и Полина, которые с относительным комфортом обосновались в Риме. Летиция заняла место Наполеона в качестве главы семейства, частично благодаря материнскому авторитету, а частично несметным капиталам, которые ее брат-кардинал весьма удачно вложил в дело. Он по-прежнему оставался ее советником в финансовых вопросах. В 1818 году Летиция приобрела палаццо Ринуччини на площади Венеции, но Феш, который оставался в палаццо Фальконьери, по прежнему был самым близким ее другом. Летиция жила на широкую ногу, окруженная бесчисленной челядью, в том числе имея камергера, и всегда выезжала в карете, дверцы которой украшал герб, подаренный ей сыном. И все же она, как всегда, знала счет деньгам, а после смерти Элизы одевалась только в черное. «Каждому следует жить в соответствии с его местом в этой жизни, — заметила она как-то раз, — и коли вы еще являетесь человеком, достаточно просто быть честным. Кольца прекрасно смотрятся на пальцах, но когда вы теряете их, пальцы остаются на месте». Летицию сильно заботило состояние здоровья императора, как физическое, так и душевное, и поэтому, услышав, что он болен, она послала на Святую Елену врача и двух капелланов.
Она обратилась с весьма осторожно составленным ходатайством к правящим монархам, умоляя их выпустить сына на свободу, но, как и следовало ожидать, ответа не последовало. Два других ее сына также давали ей поводы для тревог: Люсьен в своем палаццо Сальвиатти, постоянно ссорящийся с остальными членами семьи, и Жером в палаццо Торлонца, который постоянно клянчил у нее деньги. Последний переселился в Рим из Триеста в 1822 году, после того как Летиция уговорила его, что, возможно, было не совсем мудро с ее стороны. Жером кое-как наскреб денег, чтобы купить у Люсьена дворец. Однако средств на содержание палаццо ему не хватало, и он даже хотел продать эту недвижимость матери.
