Летом 1816 года Жозеф приобрел поместье величиной в семьсот акров (впоследствии разросшееся до 1800) с просторным особняком в федеральном стиле под названием Пойнт Бриз неподалеку от Бордентауна, Нью-Джерси, который благодаря его стараниям вскоре превратился в один из самых роскошных домов Америки Жозеф так привязался к своему новому крову, что, когда в 1820 году дом сильно пострадал от пожара, без колебаний отстроил его заново. Кроме того, Жозеф приобрел себе охотничий домик в округе Джефферсон, штат Нью-Йорк, присовокупив к нему 27 тысяч акров, которые называл «глухоманью». В Америке он нашел себе много новых друзей, среди которых был и будущий президент Джон Адамс. Уже в июле 1816 года Жозеф писал своей невестке, герцогине Готландской (Дезире Бернадот); «С каждым днем все сильнее привязываюсь к этой стране. Это страна свободы, мира и счастья». Он несколько раз писал Жюли, приглашая ее вместе с дочерьми переселиться к нему, но его супруга, возможно, не без оснований, предпочла остаться в Европе. Сначала она переехала из Франкфурта в Брюссель и в конце концов обосновалась во Флоренции. Несомненно, так оно было к лучшему, поскольку Жозеф продолжал волочиться за юбками ничуть не меньше прежнего. Его постоянной любовницей стала мадам Сари, жена корсиканского офицера. Была у него и американка из квакеров, Аннет Сэвидж, которую он поселил у себя в «глухомани». в округе Джефферсон. Тем не менее было бы несправедливо назвать его эгоистом. В 1817 году и повторно в 1819 году он писал Наполеону, предлагая разделить с ним изгнание на Святой Елене. Однако брат отверг это предложение, вполне возможно, к его величайшему облегчению. Кроме того, у Жозефа завязалась прочная дружба с Бетси Патерсон, которая частенько навещала его в Пойнт Бриз.
Пий VII простил Люсьену его участие в «Ста днях» и добился для него освобождения из-под стражи в Турине. Люсьен вернулся к прежней беззаботной жизни в Риме, Канино и Тиволи и опубликовал свою вторую претенциозную поэму «Киренеида», в которой долго и нудно повествовалось о спасении Корсики от вторжения мавров в XI веке. В окружении сыновей, давая пышные увеселения в своем римском палаццо, покровительствуя художникам и писателям, раскапывая этрусские древности, князь Канинский, несомненно, был счастливейшим из братьев Бонапартов, и ему наверняка можно позавидовать даже больше, чем Жозефу в Америке. Тем не менее он также предлагал Наполеону разделить изгнание на Святой Елене.
